— Мне нужно время до рассвета. Не больше.
Он замолчал и прислушался. Командир спецгруппы молчал. Можно было даже подумать, что он положил телефон и куда-то ушел. Но Стас знал, что он рядом, он всё слышал, и сейчас, борясь с противоречиями внутри себя, тщательно обдумывает слова Стаса.
— А если они не отдадут заложника?
— Тогда можешь начинать штурм, — ответил Стас.
Корнилов понимал, что в случае такого поворота событий у него уже не останется аргументов. И с его одобрения или без оного, спецназ пойдёт на приступ.
— Ладно, — явно с трудом переборов себя, выдавил Каульбарс. — У тебя время до рассвета.
— Только будильник не заводи, — бросил Стас.
— Нет, я скорее поставлю таймер.
Стас фыркнул и отключился.
— Козлина, — чуть сжимая телефон в руке, зло и глухо прорычал Стас.
Он спустился по ступеням крыльца бюро СМЭ и направился к автостоянке.
Внутри него пружинистыми подхлестывающими волнами бесновалось истощающее и тягостное напряжение. Смесь всплеска адреналина, с противоестественным ощущением сдавливающей мышцы свирепой крепатуры.
Получится — не получится. Сработает — не сработает.
Стас заметил, что в такт возросшему пульсу у него тяжело и часто пульсируют глазные яблоки.
Подходя к своему черному Дефендеру, Корнилов увидел неспешно расхаживающую из стороны в сторону женщину.
Она то и дело делала попытки поговорить с Никой. Стучала по стеклу, показывала удостоверение и даже, кажется, пыталась угрожать.
Стас улыбнулся. Ника закрылась в его машине, отгородившись от неприятной тётки и никак не реагировала на действия матери Ирины Токмаковой.
— Что вы здесь делаете? — раздраженно и устало спросил Стас.
Контактировать с кем-то посторонним, тем более с Жанной Микадзе, влиятельной судьёй с темной репутацией, ему сейчас совершенно не хотелось.
— Я уже отвечала, — обернувшись на Стаса и ничуть не смутившись, резко ответили Микадзе. — Я здесь, чтобы проследить…