Аспирин прокашлялся.
— Был штурм. При передаче заложницы один из террористов открыл пулеметный огонь с чердака… началась перестрелка… один из террористов убит, другой в коме, ещё три с разными степенями ранений.
— У спецназа потери есть? — спросил Стас.
Генерал снова прокашлялся, и Корнилов ощутил неприятный тяжелый толчок где-то в области солнечного сплетения.
— Двое двухсотых, — нехотя ответил генерал.
Стас мысленно выругался. Это был его идея, с передачей заложников, а значит и жизни этих двух офицеров ЦСН на его совести.
— Стас, не кори себя, — верно истолковав молчание Корнилов, произнес Аспирин. — Это… от тебя не зависело…
— Если у Каульбарс будут ко мне претензии, я готов ответить, — произнёс Стас.
— Ему сейчас не до этого, — хмыкнул генерал, — он сейчас оправдывается перед своим непосредственным начальством…
— И валит всю вину на меня, — хмыкнув, ответил Стас, нисколько не сомневаясь в своем предположении.
— Скорее на весь УГРО, — ответил генерал, и тут его голос вновь зазвучал с тревогой, — Стой, Корнилов… А там же с тобой, вроде, Ника была!.. Где она?! Цела наша кроха?! Что там с ней?! Эй! Стас!.. Чего ты замолчал?
Стас улыбался. Устало, с болью, но улыбался беспокойным вопросам генерала о Нике.
— Всё с ней хорошо, — ответил Стас.
Про то, что Нике рассекло кожу на голове, и она вместе с ним чуть не погибла в той машине, он решил не говорить.
Рация ожила в левой руке Стаса.
— Товарищ подполковник, — прозвучал чей-то взволнованный голос.
— Извините, товарищ генерал… — быстро произнес Стас в телефон.
— Перезвони потом, — бросил Аспирин и дал отбой.
— Слушаю, — бросил Стас, зажав и отпустив кнопку на рации.
— Майор Готов, начальник ОВД Дорогомилово…