Это было бы хорошо: лифт совсем рядом от палаты Токмакова. И если работник ремонтировал его здесь, он не мог не видеть, кто заходит к Вацлаву в палату.
— Ну, давай посмотрим на этого работника, — проворчал Стас.
Сотрудник сервисной службы — худощавый мужчина с простецким лицом и соломенными волосами — обладал не самой хорошей памятью. Однако, он сумел описать нескольких посетителей палаты Токмакова.
И среди них значился «здоровый мужик, с усами», который «кажись был из следственного комитета — так полицейские говорили, которых он из палаты выставил».
Стасу не составило труда догадаться о ком идет речь.
Датский. Полковник Датский.
Но… что это даёт? Родион Датский, конечно, му**ак и урод, но… Стал бы он убивать Вацлава?
Стас поразмыслил и решил, что на убийство, если есть серьёзная мотивация, Датчанин вполне себе способен.
Но, Корнилову тяжело было себе представить причину, способную толкнуть даже такого человека, как Родион Датский на… убийство.
Спланированное хладнокровное убийство.
Ради чего?
Корнилов отпустил работника сервиса и обдумал его свидетельства.
Стоит ли ему начать задавать вопросы СКР и Датчанину, в частности? Пожалуй, пока у него нет на руках ничего кроме домыслов и догадок — нет.
И единственный, а точнее единственная, кто сможет ему помочь разобраться в случившемся — это Ника.
Корнилов мысленно ругнулся.
В последнее время, он слишком часто стал думать о синеглазой девочке, как о способе решения проблем в следствии…
Кулаки Стаса с хрустом сжались.
Хорош следователь! Ни черта не может без помощи своей помощницы и её видений! Да и Ника не железная, а всего лишь пятнадцатилетняя девочка, но… Сейчас у него нет ни времени, ни возможностей копаться в причинах комы Токмакова самостоятельно. Нужно было действовать и действовать быстро.
Нужно было получить максимально полную картину происходящего, пока Маски притихли.
А это, зная, на что они способны, очень ненадолго.