Моя прелестная девочка

Наступила ночь, пришло время приступать к работе. Она чувствовала знакомое напряжение в животе – смесь предвкушения и ужаса, которые просыпались в ней с каждым новым преступлением. Она остановилась на верхних ступенях лестницы и окинула взглядом улицу внизу. У обочины был припаркован черный внедорожник с заведенным мотором. Должно быть, это новый агент; Пол взял несколько новых членов группы, когда она была в промотуре. Пока что у нее не было возможности встретиться с ними. Придерживая рукой подол платья, она спускалась по лестнице. Она была уже на полпути, когда дверь внедорожника распахнулась. Мужчина обошел машину и облокотился на пассажирскую дверь.

Грейс узнала его и застыла на полушаге. Нет, это не… Этого не может быть. Он не работал на ФБР. Несомненно, до нее бы дошел слух, если бы его наняли…

Но доказательство было прямо перед ней. Гэвин Уолкер. Метр девяносто пять чистого мучения. Ее сердце забилось чаще, но пока она шла к нему, ее шаги по лестнице оставались тверды.

Тогда он был следователем по убойным делам в полиции Вашингтона. В последний раз, когда она его видела, он крепко спал и был совершенно обнаженным. Она выскользнула из его дома, бесшумно и быстро, с такой сноровкой, какая приходит только с опытом, ее бедра все еще приятно ныли после ночи, проведенной с ним.

Это было два года назад. Он позвонил на следующий день, желая встретиться, и она проигнорировала звонивший телефон, потому что всегда поступала именно так. Таковы были правила.

Она не ожидала, что не ответить на звонок будет так тяжело. Она нечасто испытывала искушение и плохо с ним справлялась. Она пыталась похоронить это чувство – и воспоминания о ночи с Гэвином – глубоко внутри.

Но едва ли это было возможно сделать, когда он стоял прямо перед ней, такой же неотразимый, как и прежде. Эта широкая нахальная улыбка была одной из причин, по которой Грейс оказалась в его постели. Тогда она свела ее с ума, и даже сейчас она чувствовала, как ее тело откликается на нее. Она ощущала на коже покалывание под его обжигающим взглядом; она вдруг остро осознала, как идет ей это платье, ощутила, как касается обнаженной спины летний ветерок. Но ее лицо осталось бесстрастным: он не должен был заметить, насколько она сбита с толку. Иначе он попросту использует это, чтобы дразнить ее.

– Детектив Уолкер, – сказала она холодно. – Нынче изображаете шофера.

Его карие глаза мерцали в свете фонарей.

– Я теперь специальный агент Уолкер, – сказал он.

– Вижу. – Грейс остановилась перед ним. Она приблизилась, и ее поразило, каким высоким он был. Она была высокой женщиной и любила каблуки, не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх. Но он был сложен как воин из былых времен. Ширина его плеч, сила, которая, казалось, заряжала воздух вокруг него, заставляла ее трепетать… не в страхе, а в предвкушении. Она была уверена, что стоит ей закрыть глаза и она перенесется в ту ночь, проведенную вместе с ним, почувствует, как его руки обхватывают ее талию, как он поднимает ее, будто она легче перышка.

Ей нужно собраться. Ему ничего не стоило понять, как его появление поразило ее. Она даже думать об этом не хотела.

Грейс улыбнулась.

– Должна признать, я несколько удивлена, – сказала Грейс. Почему он здесь, какова истинная причина? Пол, несомненно, сказал ему, за кем он заезжает. Он сам вызвался? Может, это просто его очередная игра, чтобы подразнить ее? Или же нечто большее?

– Что, мои действия не вписываются в мой психологический портрет, Грейс? – спросил он, скрестив руки на груди, облокотившись на джип, напоминая ковбоя в салуне во времена Дикого Запада.

Она пристально посмотрела на него.

– Вовсе нет, – сказала она плавно. – Ты, очевидно, всегда желал большего. Вашингтонская полиция более не могла удовлетворить твои амбиции. Я скорее удивлена, что ты попал в команду Пола. Он известен своей придирчивостью в подборе сотрудников.

– Харрисон – добрый малый. – Гэвин пожал плечами. – Он любит правила. Я люблю правила.

Грейс фыркнула. Последнее, что бы она сказала о Гэвине, – это то, что он любит правила. Он был из тех, кто не нарушает, но всегда готов обойти их. Его проницательный ум и обостренное чутье сделали его самым молодым за многие десятилетия следователем по убойным делам в полиции Вашингтона. И вот кто он теперь – агент ФБР. В ее команде.

Проклятие. Это вносило ту неловкость, которую Грейс старалась избегать в своей жизни. Она никогда не смешивала дело с удовольствием. И теперь удовольствие – и какое удовольствие, она до сих пор живо помнила обжигающие прикосновения его рук! – стояло перед ней, ожидая, что она будет работать с ним.