– О какой пациентке идет речь?
– Анне-Лине Свенсен, – ответил Карл. – Ее сеанс назначен на час дня.
– Анне-Лине Свенсен проходит процедуру в данный момент. Один из наших пациентов не смог прийти, так что мы пригласили ее в кабинет чуть раньше. Она находится в кабинете номер два. Я прошу подождать окончания процедуры и предлагаю вам переместиться к выходу из отделения и сделать свою работу как можно незаметнее.
Она указала на дверь.
В течение следующих десяти минут медсестра периодически бросала на них строгий взгляд. Возможно, Карлу следовало пояснить, за что именно они собирались арестовать Анне-Лине Свенсен, чтобы придать своим словам несколько иное звучание.
Пациентка вышла из кабинета с большой кожаной сумкой на плече и направилась к выходу. Абсолютно обычная невзрачная женщина с растрепанными волосами, напрочь лишенная какой бы то ни было харизмы. Пройдешь мимо такой на улице и даже не вспомнишь потом, женщина это была или мужчина. Да такую вполне можно и вовсе не заметить. Неясно, сколько человеческих жизней было на ее совести, но точно не меньше пяти.
Женщина посмотрела на них в упор, но не поняла, кто они такие. И если б не некоторое беспокойство за дежурной стойкой и не адресованные ей взволнованные взгляды медсестер, все прошло бы в лучшем виде.
Однако она остановилась в десятке метров от следователей и, нахмурившись, несколько раз перевела взгляд от стойки на ожидавших ее мужчин и обратно.
Ассад собирался подойти к ней, чтобы произвести задержание, но Карл остановил его. Эта женщина уже успешно воспользовалась огнестрельным оружием и теперь вполне могла применить его снова.
Мёрк медленно вытащил из кармана удостоверение и поднял его так, чтобы она имела возможность разглядеть документ.
Удивительно, но в следующий момент женщина улыбнулась им.
– О боже, неужели вы нашли мою машину? – спросила она с надеждой и радостным предвкушением. Затем подошла ближе. – И где же вы ее отыскали? Она в порядке? – посыпались вопросы. Откровенная игра на публику. Неужели она и впрямь рассчитывала убедить полицейских в том, что считает совершенно естественным их визит в больницу ради объявления ей о находке?
– Да. Ведь вы Анне-Лине Свенсен, не так ли? Мы нашли ваш сине-черный «Ка», – заговаривал ей зубы Карл, а сам внимательно следил за ее малейшими движениями. Вот она опускает руку в сумку. Что-то поворачивает внутри. И несет всякую чушь, только чтобы усыпить их бдительность.
Карл сделал несколько шагов вперед, чтобы схватить ее, однако на этот раз Ассад остановил его.
– Думаю, лучше будет дать ей уйти, Карл, – сказал он и кивнул на небольшую завинчивающуюся крышку, которую она демонстративно уронила в сумку.
Мёрк замер. Он увидел, как женщина не спеша берется за какую-то деревянную рукоятку, оказавшуюся частью ручной гранаты типа тех, что использовались немцами в ходе Второй мировой войны.
– Шарик у меня в руке, – с этими словами она продемонстрировала белый фарфоровый шарик. – Если я дерну за шнур, через четыре секунды это помещение превратится в скотобойню. Вы уловили?
Конечно, уловили.
– Отойдите от двери, – скомандовала Анне-Лине и, дернув шарообразную ручку, открыла стеклянную дверь. – Если вам вздумается приблизиться ко мне, я выдерну шнур и брошу эту штуковину в вас. Не смейте подниматься по лестнице; оставайтесь здесь, пока не убедитесь в том, что я отошла на достаточное расстояние. Вполне возможно, я буду поджидать вас у выхода на улицу.
И, судя по всему, она была готова осуществить свои угрозы. Недавняя серая мышка превратилась в сущего дьявола, способного на все. Ее взгляд стал совершенно безумным; он излучал бескомпромиссность, бесчувственность и, пожалуй, главное – необъяснимое бесстрашие.