Ненависть

— Вы хотели обсудить со мной какую-то проблему? Какую именно? — вежливо спрашивает Павел.

— Вы слышали о последних событиях возле мечети?

— Разумеется. Многие мои друзья принимали участие в уборке улиц.

— Не понял … что вы имеете в виду?

— Да рога ломали ублюдкам! — с улыбкой пояснил Точилин.

— А, теперь понятно. Видите ли, Павел, чеченцы не оставят это дело так, обязательно захотят отомстить.

— Опасаетесь повторений событий в Угличе в 2002 году? — перебивает Павел.

— Простите, я не в курсе, — развел руки Колышев.

— Один из чеченцев убил русского. Милиция, как всегда, ничего не предприняла. Местные жители учинили самосуд, на помощь чеченам приехали земляки из соседних областей — примерно сорок машин катались по городу с зажженными фарами, пассажиры выкрикивали националистические лозунги и стреляли в воздух. Показывали, кто в городе хозяин. Подобных примеров много по России.

— Вот как. Да, возможно, и у нас будет такое. Приезд чеченов ожидается завтра. Нужны люди, способные оказать сопротивление, Павел.

— А менты? Они, как всегда, будут на стороне чичей.

— Они … опоздают, — с улыбкой ответил Апполинарий.

— Вы уверены?

— Абсолютно, — кивнул Колышев.

— Хорошо. Тогда давайте продумаем план. Я предлагаю …

Уверенные в полной безнаказанности «мстители» появились в половине восьмого вечера. Колонну машин — сплошь дорогие иномарки! — заметили посетители придорожного кафе «Золотой Петушок», расположенного сразу за мостом через речку. Дальше дорога идет по насыпи, слева железнодорожные пути, справа, за дорожным ограждением, бетонированный склон. Автомобили движутся посередине шоссе, с зажженными фарами, самодельными мигалками и звуковыми сигналами. Встречные машины безропотно уступали дорогу — никому не хотелось связываться со стаей бешеных зверей, вооруженных ножами, арматурой и огнестрельным оружием, вполне легально приобретенным через республиканский союз охотников. Один из посетителей достает телефон, бросает несколько слов. Со стоянки возле кафе одна за другой выезжают два автомобиля. Задрипанные «Москвичи» с трудом выбираются на проезжую часть. Изношенные моторы ревут и кашляют пробитыми глушителями, из выхлопных труб вырываются клубы вонючего дыма, раздается скрежет и стук. Автомобили, когда-то бывшие гордостью советского автопрома, нынче похожи на умирающих от старости трансформеров. Одна из машин замирает поперек шоссе, вторая описывает полукруг и врезается в сморщенную морду первой. Слышен стук и треск, будто кувалдой ударили по грецкому ореху размером с ведро, раздается душераздирающий скрежет и капоты обеих машин угрожающе топорщатся, словно индюшачьи хвосты. Из пробитых радиаторов поднимается легкий парок, весело искрят провода, масляная капель расползается по асфальту забавной лужицей. Жизнь покинула стальные тела советских драндулетов и «Москвичи» почили в бозе точно посередине проезжей части. Шоссе оказалось наглухо перекрыто. Из кабин лениво выбираются водители, слышна вялая перебранка:

— Колян, ты мудак! — провозглашает один.

— Нет, Ваня, это ты мудак, — не соглашается второй.

— Звони гаишникам, Колян! — велит первый водитель.

— Нет, Ваня, поскольку мудак ты, то тебе и звонить, — резонно возражает второй.