Опер тоже кивнул и на минуту вышел со двора. Вернулся, помахивая монтировкой, поглядел оценивающе на замок, покачал головой, поддел щеколду, нажал…
Сушка выглядывала из-за его колена, повизгивая от нетерпения.
Гвозди заскрипели, что-то брякнуло, хрустнуло…
— Вуаля!
Засов, заскрежетал, сдвинулся, как стрелка гигантских часов, щеколда и висящий на ней замок вместе с проушиной грохнулись оземь.
Рената толкнула дверь, та поехала тяжело, со скрипом. Прямо за порогом наискось стояла гнутая водопроводная труба в струпьях облупившейся краски. Девушка сдвинула ее в сторону, сделала неуловимое движение рукой — и Сушка кинулась внутрь.
— Давай, девочка моя! Работай!
Собака, взвизгнув — уже не жалобно, а как будто радостно — скрылась в темноте.
Арина подошла, заглянула. Собственно, темноты особой там не было. Луч Ренатиного фонарика ткнулся в доски, садовые инструменты, жестяные и стеклянные банки, комки неопознаваемого тряпья, эмалированный чайник с черным боком…
Замерев на мгновение, Сушка стремительно переместилась в правый угол, где хлам было особенно обилен. Обернулась к хозяйке, гавкнула особенно звонко — трижды. Попыталась раскопать кучу. Гавкнула еще раз — недовольно.
— Разгребаем? — спросил Киреев. — Или криминалиста вызовешь?
— Ладно, сами сфотографируем и достаточно.
В куче хлама, помимо искореженных останков детской коляски, ржавых санок, полудюжины проржавевших насквозь ведер и немыслимого количества заскорузлой обуви и тряпья, обнаружилась даже лопата. Тоже ржавая.
— Арин, посвети? — попросил Киреев. — А то врежусь в какой-нибудь снаряд сорок третьего года.
Копать было трудно. Слежавшаяся земля тупой лопате поддавалась плохо.
— Погодите, я хоть лопату нормальную принесу, — предложила приглашенная в понятые Нина Геннадьевна.
— Может, там кошка или собака закопаны? — задумчиво произнес Киреев. — А мы тут корячимся. А? Старший сержант? Может ваша собачка могилку Мурзика или Мухтара унюхать?
— Да может… — повела плечом Рената. — Только… Понимаете… Ее же на человеческие останки натаскивали. На животных она… Короче, она бы по-другому себя вела. Да и странно. Кошку или собаку закопали бы в углу двора, например. Зачем в сарае-то?
— Не было у них ни кошки, ни собаки, — сообщила Нина Геннадьевна, подавая Кирееву лопату — отлично наточенную, с гладкой, отполированной многолетними трудами ручкой. — То есть был пес, но давным-давно, его грузовик сбил, еще Славка тут жила.
— Ну авось… А то обидно было бы… — вздохнул опер, принимаясь копать дальше.