— Ну… — Руслана Алексеевна опять смутилась. — Еще до кухни. Одним глазком. Я же подумала…
— Вы подумали, что вашему соседу могло стать плохо с сердцем, это мы уже выяснили. И ясно, что произойти это могло где угодно, не вижу причин вам так оправдываться. В ванной ничего необычного не заметили?
— Да вроде ванная как ванная… — Руслана Алексеевна как будто даже слегка расстроилась, что не заметила в шубинской ванной ничего необычного.
— Понятно. И что дальше?
— Я было подумала, может, ушел и дверь не запер. Да ведь он вечером-то, почитай, никогда и не выходил. Я еще раз крикнула — и в комнату заглянула. А он там лежит.
— Вы его трогали? Вообще до чего-нибудь дотрагивались?
— Не-ет.
— То есть вы не подумали, что ему, к примеру, с сердцем плохо стало? Не попытались помочь?
— Да чего там помогать, — деловито сообщила соседка, — когда сразу было видно, что мертвый. Кровищи, знаете, сколько было? Испугалась я.
Эх, не видала ты, что такое «сколько кровищи», усмехнулась мысленно Арина, но кивнула — да-да, мол, понимаю.
— Конечно, испугалась! — повторила Руслана Алексеевна уже гораздо увереннее. — Вдруг тот, который его… ну застрелил, вдруг он бы еще там был? И он бы меня тоже заодно… Прямо остолбенела вся!
На фоне рационального рассуждения про гипотетического грабителя это, про затаившегося (ага, возле уже остывшего тела!) убийцы выглядело несколько противоречиво.
— Вы же говорили, что слышали выстрел предыдущей ночью, — остановила ее Арина. — Разве убийца стал бы чуть не сутки сидеть в квартире убитого?
— Так я ж тогда ни про какой выстрел вообще не подумала, это потом уж, а сперва-то…
— То есть до тела вы не дотрагивались? Он ведь уже холодный был.
— Зачем это мне до него дотрагиваться? — Руслана Алексеевна попыталась отъехать от Арининого стола вместе со стулом, без особого, впрочем, успеха.
Пугливая какая! Арина поспешила ее успокоить:
— Не дотрагивались, значит, не дотрагивались. Больше ничего в квартире не заметили?
— Запах. Запах там был странный.
— Запах? У вас вообще хорошее обоняние?