Мотив для испуга

Подобная тактика сработала. Также помогло и приближение доктора, которого Эйвери увидела, стоя на пересечении коридоров с сотрудницей реанимации. Женщина тоже заметила врача, помахала и удалилась, явно облегченно вздохнув, что избавилась от агрессивного детектива, находящегося в панике.

– Вы миссис Блэк? – спросил врач.

– Да. Как Роуз?

Он вздохнул, сосредоточенно глядя на нее.

«О, Господи, – решила Эйвери. – Она мертва. Слишком поздно. Я потеряла ее...»

– Пока рано говорить, – ответил доктор. – Тем не менее, если бы мне пришлось делать ставки, чем я не занимаюсь, поверьте, думаю, она придет в себя.

– Это была попытка самоубийства? – спросила Блэк, все еще не в силах поверить в это. – Вы уверены в этом?

– Да. Уверен, что это подтвердится, как только мы получим результаты анализов. У нее произошла передозировка оксиконтином. Пока неизвестно, сколько она выпила, но пузырек с таблетками лежал прямо в кровати. С учетом того, как подействовало лекарство, предполагаю, что девочка приняла как минимум семь-десять таблеток. Причем запивала она пивом. Час назад служба спасения получила вызов. От Роуз. Видимо, она осознала, что натворила, и попыталась исправить ситуацию. Данный факт также повлиял на мое предположение, что она прорвется. Кстати, стоит отметить, что когда скорая приехала на место происшествия, она уже была без сознания. Пока ее состояние не изменилось, но мы делаем все возможное, чтобы вытащить ее.

– Могу я увидеть ее?

– Скоро. Она в палате всего минут пять, неподвижна. Дайте нам завершить свое дело и...

– Вы не понимаете, – перебила Эйвери, чувствуя, как колени подкашиваются. – Это моя ошибка. Она сделала это из-за меня... Потому что...

В эту секунду нахлынул поток рыданий, и она уже не могла говорить.

– Всего пару минут, и Вы увидите ее, – сказал доктор, положив ей руку на плечо. – Даю слово.

Блэк кивнула и отошла в сторону. Прислонившись спиной к стене, она опустилась на пол. Затем, подтянув колени к голове, заплакала, стараясь не привлекать внимания.

* * *

Врач не обманул и уже через семь минут Эйвери позволили войти в палату. Еще один ком застрял в горле, как только она шагнула через дверной проем. Роуз, подключенная к аппарату искусственого дыхания, неподвижно лежала в постели. Перед тем как войти, доктор предупредил ее, что дочь находится без сознания и, скорее всего, пробудет в таком состоянии еще около суток.

В палате также находились две медсестры, одна из которых осуждающе взглянула на Блэк. Вторая девушка проверяла показатели Роуз на мониторе, который, словно страж, стоял у кровати, наблюдая за происходящим кошмаром.

Эйвери подошла к постели дочери и взяла ее за руку. Легонько сжав ее, она медленно опустилась на стул. Снова начав рыдать, она едва заметила, что персонал больницы оставил их наедине. На мгновение ей показалось, что пространственно-временной континуум поглотил ее, и она вновь оказалась у кровати Рамиреса в те дни, когда он начал приходить в себя и в любой момент уже мог быть выписан. Проблема заключалась в том, что этого так и не произошло. Его убили прямо в палате больницы, пока она гонялась за маньяком.

Конечно, рука, которую она держала сейчас, принадлежала не Рамиресу. Но ощущения были абсолютно идентичными. Роуз сделала это с собой, имея веские причины, которые, скорее всего, напрямую были связаны с ее матерью. Единственной мелькнувшей надеждой во всем этом был тот факт, что по словам доктора, в последний момент Роуз передумала и обратилась за помощью. Возможно, не все еще было потеряно. Если дочь умудрилась изменить свое решение в подобный момент, вероятно, у них еще был шанс исправить все в будущем.

«Как насчет того, чтобы перестать думать о выгоде, которую можно извлечь, и побеспокоиться о состоянии дочери, ты, эгоистичная сука?» – спросила она себя.

Потому что если взглянуть на саму суть происходящего, то это была ее ошибка. Эйвери готова была поспорить, что психотерапевт или же любой более-менее близкий друг наверняка скажут, что их сложные взаимоотношения с дочерью являются лишь малой частью проблем Роуз. Но Блэк с легкостью могла вспомнить до мелочей ее последний короткий визит к дочери, когда та начала кричать, чтобы она убиралась.