— Он сунул руку в сумку. И тогда я его пристрелил. Только позже мы поняли, что он полез за камерой. Оружия в сумке не было.
Зои, похоже, задумалась. Тейтум почувствовал, что становится холодно, и сделал еще рейд до дальнего бортика и обратно.
— А почему дело снова открыли? — спросила она.
— Говорят, появился какой-то свидетель.
— Он мог видеть что-то такое, что негативно скажется на тебе?
— Нет, — твердо ответил Тейтум. — Все свидетели видели одно и то же. Мне неоткуда было знать, что он тянется не за стволом.
— Ты что-нибудь говорил перед тем, как выстрелить?
— Приказал ему поднять руки вверх.
— Называл его по имени?
— Что?
— Ты называл его по имени или просто приказал поднять руки?
— А какая разница?
— Это по-разному воспринимается. Так как же?
Тейтум, подтянувшись, выбрался на бортик; на белый кафель потекла вода. Взяв с ближайшего пластмассового стула полотенце, он вытерся, незаметно подтянул трусы и присел рядом с Зои, с полотенцем на плечах.
— По-моему, окликнул по фамилии. Уэллс, так его звали. Я крикнул что-то вроде: "Уэллс, руки вверх!"
— Только по фамилии? А что-то еще говорил? И насколько громко?
— Да какая разница? Кто-то просто решил разворошить старую грязь. Ничего серьезного.
— Если дело вновь открыли, значит, на то есть причины. И вряд ли несерьезные.
— На меня никто не давит, ничего такого, — пробормотал Тейтум, уже жалея, что поднял тему.
— Ты его преследовал, верно?