— Радар здесь почти ничего не ловит, — сообщил криминалист. — Почва глинистая.
— И что?
— Глина мешает радару.
— Ты говорил, эта твоя штука просвечивает землю на пятьдесят футов вглубь. А здесь на сколько? Пятнадцать футов? Десять? Пять?
— На пятнадцать дюймов.
— Дюймов? — словно не веря своим ушам, повторил Фостер.
— Слишком много глины. — Криминалист кивнул. — Уж извини.
— Нам нужно больше собак, — сказал Фостер, поворачиваясь к Тейтуму. — Больше металлоискателей. И…
Из телефона последнего донесся странный звук, нечто вроде треска помех. Тейтум всмотрелся в экран, прикрывая его ладонью от солнца.
— Какого черта? — пробормотал он.
На видео явно что-то происходило.
Стенки ящика вокруг Мэрибел дрожали, сквозь щели сыпался песок. Что-то ревело вокруг нее. Мэрибел отчаянно кричала.
Тейтуму вспомнились слова доктора Кобб: "В варианте Эйнштейна речь шла о взрывчатке".
Стенки ящика содрогались все сильнее. Нет, это не взрыв, это что-то совсем другое…
— Что это? — спросил Фостер. — Как будто землетрясение… Да где она, черт побери?
Тейтум поднял глаза и огляделся. Он не видел ничего, что могло бы вызвать такую дрожь земли.
А потом его взгляд упал на железную дорогу.
Сердце Тейтума ухнуло куда-то вниз; он снова взглянул на экран. Мэрибел похитили полтора месяца назад; однако ее топ, хоть и измятый, не выглядел заношенным — вряд ли она носила его дольше нескольких дней. Вокруг глаз размазалось что-то темное: теперь Тейтум понял, что это. Тушь.
Все это время они думали, что смотрят живую трансляцию. Прямой эфир, как в случае с Николь Медина.
И ошибались.