Майнеры

– Кстати, – смеясь, сказал Виктор. – До меня докатились слухи, что люди, стоящие за Севостьяновым, были крайне удивлены, как я вычислил шпиона в конторе. Задача практически невыполнимая. Думают, этим занимался чуть ли не Сноуден. Короче, ищут за границей гениального хакера, ха-ха! А он сидит в хрущевке, распивая армянский коньяк двадцатилетней выдержки.

Ларин побледнел. Ему стоило больших трудов, чтобы не вскочить и не схватить Виктора за грудки.

– Меня? Ищут?

– Ага. Придурки. Да не волнуйся, ни одна живая душа не знает о твоих тайных способностях. Для всех ты простой учитель математики.

Глава 37

В продолговатом светлом кабинете, застеленном длинной красной дорожкой, идущей от входа вдоль полированного книжного шкафа с многочисленными победными регалиями за соревнования, смотры и достижения (здесь была и награда за третье место в Московской математической олимпиаде трехлетней давности – кубок в виде знака бесконечности), кажется, ничего не изменилось.

«Те же кактусы, те же традесканции, стакан, наверное, с той же водой…» – отметил Ларин, останавливаясь возле стола буквой Т, за которым совсем недавно выслушивал отповедь по поводу экскурса в византийскую историю.

– Присаживайтесь, Дмитрий Сергеевич, – сказала Надежда Петровна Комарова, новый директор. Она восседала в черном кресле, доставшемся ей по наследству от Эльвиры, словно на троне, – полноправная правительница школьной монархии.

Ларин опустился на стул. Он чувствовал слабый аромат духов, ее руки лежали на пустом столе. Телевизор позади молчал.

– Как продвигается ваша книга? – начала она издалека.

Ларин почувствовал, что разговор предстоит непростой.

– Застрял на десятой главе, – ответил он. – Сейчас больше провожу исследования, чем пишу. Тема, знаете ли…

– Исследования – это хорошо, – отозвалась она. Янтарная брошь на лацкане ее зеленоватого пиджака, сделанного из ткани, чем-то похожей на материал строительного забора во дворе, сверкнула красноватым зловещим отблеском. Внутри янтаря Ларин увидел навеки застывшее насекомое с растопыренными лапками. – Вы знаете, вчера было предъявлено обвинение Песчинской, и… – она внимательно посмотрела на Ларина, – я хотела бы у вас кое-что узнать.

– Обвинение? – Ларин почувствовал неприятное жжение в животе. Само слово «обвинение» вызывало в нем видения эшафота, выстроенной шеренги солдат с винтовками на изготовку и абсолютной беспомощности. – И какое, если не секрет?

– Мы примерно догадываемся, какое, да? – спросила она. Губы ее при этом были плотно сжаты, они как будто с трудом выпускали роящиеся во рту слова.

– Да. – Ларин был сбит с толку. – Примерно. Хотя с нашим правосудием все что угодно можно придумать.

– Вот именно, – отозвалась она. – Песчинской предъявлены обвинения в халатности, повлекшей причинение телесных повреждений средней тяжести. Но не это главное, Дмитрий Сергеевич. Во время обыска были обнаружены неодимовые магниты на счетчиках электричества. Они находятся в техническом помещении, на входе в подвал, – она замолчала, оценивая его реакцию.

Ларин ощутил, как некто невидимый сзади с размаха огрел его пыльным мешком по голове: зрение поплыло, сердце застучало, словно сваезабивочная машина во дворе дома. Он попытался скрыть эмоции, но… получилось плохо.

– Вы что-нибудь об этом знаете? Меня вызывали в качестве свидетеля. Я, если честно, впервые видела такое устройство – неодимовые магниты. Я даже не знала об их существовании! Как, по-вашему, они оказались на счетчике?

Ларин очнулся. Кашлянув пару раз, чтобы оттянуть пару секунд на раздумья и собраться с мыслями, он ужаснулся собственной безалаберности – как? Как они забыли про магниты? Ответ, конечно, прост – недосыпание в последние дни сыграло свою роль, к тому же роды жены, дочка… он упустил из виду. Непростительная ошибка, которая может стоить ему… очень дорого.