Майнеры

– Не могу, – услышал он хрип Грома. – Маша, я застрял! Маша!!!

Терентьев вскочил, улыбка слетела с его лица, хотя легкие ходили ходуном – Мария взглянула на него и покачала головой.

– Помогай, – крикнула она, подавая конец троса. – Тяни! – Она намотала веревку себе на руки и впряглась всем телом, как бурлак, вытягивая товарища. Терентьев бросился ей на помощь. Ноги его дрожали.

– Маша! – закричал Гром. – Маша, тяни, я застрял, я не могу продвинуться! – дергающийся фонарик на ее голове освещал в глубине лаза суматошно перебирающего руками человека, лицо которого было перекошено от страха. Наверное, лаз внутри сужался, поэтому Гром, который был явно толще остальных, не мог пролезть дальше. Его бы мог вытянуть четвертый человек, оставшийся позади, если бы он там находился, – концы веревки оставались незакрепленными, но позади него никого не было.

Или все же был?

Шум усилился настолько, что они уже едва могли слышать друг друга.

– Мы шли по коллектору, по коллектору Москва-реки, – кричала Мария Терентьеву. – Ты понимаешь, что это значит?!

Он мотал головой, изо всех сил налегая на веревку, которая проскальзывала между пальцев, стирая руки в кровь – но не продвигаясь ни на миллиметр.

Она мотнула головой, показывая, что бесполезно объяснять. Когда ужасный, душераздирающий крик достиг их ушей, они оба замерли, веревка выскочила из скрюченных пальцев, Терентьев попятился, мотая головой из стороны в сторону.

Словно сотни комаров разом влетели в лаз, пробиваясь сквозь преграду на пути… но только это были не комары. Гром задрожал всем телом и принялся лупить руками перед собой, как будто пытался отогнать непрошеных гостей, терзающих его сзади, – но это, разумеется, не помогло: его крик потонул в нарастающем шуме. Терентьев уже не мог смотреть туда, куда продолжала светить Мария. Она как завороженная стояла возле входа в лаз. Конец веревки повис у нее в руках.

– Гром, – шептала она, – Гром…

– Уходите, – хрипел он, – пока не поздно, убегайте, мать вашу!!! – Прямо ей под ноги из лаза полился ручеек воды.

Мария не могла сдвинуться с места.

Терентьев подскочил к ней, схватил за руку.

– Идем, идем скорее! – крикнул он. – Мы не сможем его вытащить, но он задержит воду в трубе. И крыс! Ты слышишь меня? Мария! – Терентьев дернул ее что есть силы, послышался треск разрываемой материи.

Тело Грома билось в агонии, сотни обезумевших зверьков пытались найти спасение от мчавшегося по коллектору потока грязной воды из тысяч московских дождевых люков.

– Мы не можем его бросить! – Она вырывалась, хватая веревку, ее острые ногти царапали Арсения по рукам – но он не чувствовал боли, единственной его мыслью было убежать отсюда как можно дальше. Напрасно он пытался вспомнить, куда ведет тоннель, в который они попали, карта в голове потухла, растворилась в звенящем, словно пожарный извещатель, инстинкте самосохранения.

«Господи, спаси нас», – прошептал он, впрочем ни на что уже не надеясь. Это был самый глупый поступок за всю его жизнь.

Глава 62

Разразившаяся над Москвой внезапная гроза принесла городу облегчение. Сильнейший ливень, которого никто не ждал, застал москвичей врасплох: народ бежал к ближайшим укрытиям, прикрываясь кто чем – пакетами, портфелями и сумками, снятыми майками и даже коробками с покупками. Лишь единицы с известной долей превосходства раскрывали над собой зонты, но и они старались не задерживаться на бурлящих тротуарах. Воздух очистился от пыли, жара, дневной сутолоки. Водосточные трубы звенели от напряжения, выбрасывая под ноги пенящуюся жидкость – разноцветные пузырьки, набухая и взрываясь, весело бежали по широким протокам.