Робин очень красивая женщина, внешне и внутри. Звуки ее голоса причинили мне сладостную боль.
– Я купила тебе шелковое кимоно, Алекс. Серо-голубое, в тон твоим глазам.
– Жду не дождусь его увидеть. Когда возвращаешься домой?
– Где-нибудь через неделю, милый. На фабрике собираются выпустить первую партию инструментов, и руководство хочет, чтобы я их осмотрела.
– Похоже, дела у тебя идут отлично.
– Просто замечательно. А у тебя голос какой-то подавленный. Что-нибудь случилось?
– Нет. Наверное, связь плохая.
– Это точно, малыш?
– Да. Все прекрасно. Я по тебе скучаю, только и всего.
– Ты на меня злишься, да? За то, что я торчу тут так долго?
– Нет. Честное слово. Это очень важно. И ты должна довести дело до конца.
– Ты же понимаешь, я здесь не отдыхаю. Первые два дня меня развлекали, но затем удовольствия закончились и началась работа. С утра до вечера конструкторское бюро и фабрика. И никаких мужчин-гейш, чтобы помочь мне расслабиться вечером!
– Бедняжка!
– Да уж точно. – Робин рассмеялась. – Однако должна признаться, Япония – просто волшебная страна. Очень четкая, очень размеренная. В следующий раз я непременно возьму тебя с собой.
– В следующий раз?
– Алекс, мои работы произвели здесь настоящий фурор. Если «Билли Орлинз» пойдет хорошо, японцы обязательно захотят еще. Можно будет приехать весной, когда цветет сакура. Ты будешь в восторге. Здесь просто очаровательные сады – такие же, как у нас, но только гораздо больше. И я видела карпов длиной почти пять футов. Квадратные арбузы, суши-бары такие, ты даже не поверишь. Это просто невероятно, дорогой.
– Я уж чувствую.
– Алекс, что стряслось? Не молчи!
– Я говорю.
– Ну же, мне было так одиноко – я сидела в стерильно чистом номере в гостинице, пила чай и смотрела американский телевизионный сериал с японскими субтитрами. И я подумала, что разговор с тобой поможет мне снова почувствовать себя живой. Но мне стало только еще более грустно.