Прежде чем он захочет

Небольшой отчёт поведал короткую, но довольно пошлую историю. Человека, который называл себя «гуру», на самом деле звали Самюэль Нетти. Ему было пятьдесят три года, больше двадцати из которых он прожил в Майами и его окрестностях. До этого он жил в Хьюстоне, штат Техас, где и начались его приключения. Его дважды арестовывали за связь с проститутками. Один раз его обвинили в домашнем насилии. Жалобу подала женщина, с которой он встречался четыре месяца.

Потом он переехал в Майами, и здесь им заинтересовалось налоговое управление (в конечном итоге он оказался чист), а потом ходили слухи, что он был как-то связан с небольшой сетью проституток. Однако все женщины, которых допросили, сообщили достаточно информации, чтобы снять с него все обвинения. По городу ходили сплетни о том, что он был связан с эксклюзивным спа-салоном или клубом, но никто не воспринимал их всерьёз.

«Какой благородный мужчина», – сказал Эллингтон, поднимаясь из-за стола. Он допил кофе и нагнул голову на плечо, чтобы расслабить мышцы шеи.

«Мда, – подтвердила Макензи. – Истинный победитель».

Они вышли из комнаты для отдыха и сообщили Родригесу, что готовы допросить Самюэля Нетти. Родригес, который тоже выглядел сильно уставшим, дошёл с ними до комнаты для допросов и разрешил им действовать по собственному усмотрению.

«Я и ещё пара офицеров будем следить за ходом разговора, – сказал он. – Дайте знать, если понадобится помощь».

Когда, направляясь в комнату для наблюдений, он отошёл достаточно далеко, чтобы их не слышать, Эллингтон спросил: «Хочешь быть хорошим или плохим копом?»

«И тем, и другим», – ответила Макензи и вошла в кабинет.

Самюэль презрительно взглянул на обоих. В его взгляде больше не было страха и неуверенности. Он смирился с положением и делал всё возможное, чтобы сохранить спокойствие.

«Вот и хорошо, – подумала Макензи. – Глаза бы мои его не видели».

Обычно она старалась не обманывать подозреваемых; ей казалось, что ложь принижала её аргументы, особенно, если подозреваемый мог поймать её на обмане. Однако в этом случае она была уверена в том, что Самюэль их обманул, и, следовательно, Чино Костилло сказал правду.

«Вот что мы имеем, – начала она. – Мы получили распечатку звонков из телефонной компании. С телефона Чино Костилло не было совершенно ни одного звонка на ваш сотовый. То же самое с электронной почтой. Скажите, зачем вы его оклеветали?»

Беспокойство, отразившееся на лице Самюэля, подтвердило подозрения Макензи. Самюэль вздохнул и покорно посмотрел на Макензи и Эллингтона.

«Потому что хотел поскорее от вас избавиться, – сказал он. – Я решил, что вы очередные копы, которые узнали о том, чем мы занимаемся в «Приливных холмах» и пришли с проверкой».

«Я это называю «чувство вины», – сказала Макензи. – Я полагаю, что оно и ваше прошлое в Хьюстоне не дают вам спокойно жить. Но можно было бы подумать, что именно благодаря чувству вины вы должны быть умнее и не лгать федеральным агентам, но вы же решились на обман, даже когда узнали о причине нашего визита. Почему? У вас зуб на Чино Костилло?»

«Конечно. Он приходил к нам дважды, только смотрел, а потом его след простыл. У нас строгие правила, запрещающие вуайеризм, а он занимался именно этим. К счастью, больше подобное в «Приливных холмах» не повторялось. Мне было очень не по себе… потому что он был у нас и видел, что происходит за закрытыми дверями».

«А что происходит за закрытыми дверями? – спросил Эллингтон. – Исходя из того, что сообщил нам Костилло, у вас там совсем мало духовности и очень много секса».

Самюэль выглядел так, словно только что получил оплеуху. Его застал врасплох и вызвал отвращение намёк Эллингтона на непристойность его заведения.

«Это неправда. Это…»

«А мне кажется, правда, – сказала Макензи. – Самой мне противна ваша деятельность, но с точки зрения закона она вполне легальна. Конечно, я даже не представляю, как вы распоряжаетесь деньгами, которые получаете в виде взносов и всего прочего. Уверена, этот вопрос стоит изучить подробнее».