Когда Тейт осмотрел тело, лежащее перед элеватором, то направился к Макензи, потупив взор, как нашкодивший ребёнок.
«Нужно было тогда вас выслушать, – сказал он. – Я виноват, и мне очень жаль».
«Всё нормально, – ответила Макензи. – Я понимаю, почему вы так поступили. А мне ещё предстоит придумать, как объяснить всё случившееся так, чтобы начальник не оторвал мне голову».
«Вам нужна наша помощь?» – спросил Тейт. Позади него несколько офицеров, включая Эндрюса и Робертса, осматривали поляну у края поля. Один из них водил лучом фонарика по лестнице, которая продолжала стоять приставленной к зернохранилищу.
«Пока нет. Возможно, я позвоню вам, когда буду писать заключительный отчёт, чтобы вы описали место преступления со своей точки зрения. У меня такое чувство, что, чтобы сохранить работу, мне придётся описать всё очень и очень подробно».
«Как думаете, хорошая рекомендация от провинциального шерифа может вам помочь?» – спросил Тейт.
«Уж точно не навредит», – ответила Макензи.
Макензи поблагодарила его, пожала руку и направилась к машине. Она знала, что не может сразу поехать домой. Нужно следовать протоколу. Она должна оставаться здесь до приезда коронера и очистки места преступления. Макензи подумала позвонить в мотель и забронировать номер, но потом отказалась от этой идеи.
Дома её ждал жених.
Разместившись на пассажирском сидении в собственной машине, Макензи достала телефон и набрала номер Эллингтона. Он сразу взял трубку.
«Ты в порядке?» – спросил он.
«Да. Дело закрыто. Я его поймала».
«Что? Чёрт… Быстро ты».
Он был прав, но ей пришлось целых
«Я приеду домой поздно. Наверное, вернусь уже завтра».
«Хорошо. Постарайся приехать к обеду, если сможешь. Так у меня будет время купить тебе кольцо».
Его слова сделали её счастливой, и на секунду Макензи ощутила себя весёлым подростком. Но потом она посмотрела на элеватор и вспомнила, что чуть не погибла. Она взглянула на искалеченное тело Джимми Гиббонса и вздохнула. По сравнению с этим обручальное кольцо было чем-то совершенно обыденным.
«Увидимся завтра, – сказала она. – Я люблю тебя».
«А я тебя», – ответил Эллингтон и положил трубку.