Макензи вышла из машины и подошла к Хаггерти, которая стояла у патрульной машины. Она заметила приближение Макензи и устало улыбнулась.
«Я уже поблагодарила вас? За то, что спасли мне жизнь?»
«Не знаю, – ответила Макензи, а потом сразу продолжила, чтобы у Хаггерти не было времени её
«Днём он обмолвился, что, только убивая, мог стать лучше. Он сказал, что становился монстром, чтобы избавиться от кошмаров и депрессии».
«Вы думаете, такое возможно? – спросила Макензи. – Вы думаете, люди могут быть злыми без причины? Просто потому, что им нравятся жуткие вещи?»
«Не думаю, – сразу ответила Хаггерти. – В душе Джимми Гиббонс не был злым или жестоким. Смерть родителей стала для него большой травмой, и у него было непростое детство. Он никогда не пытался должным образом справиться со своими проблемами и избрал для себя такой способ, – она сделала паузу, а потом спросила. – А вы что думаете?»
Макензи медленно покачала головой: «Я с вами согласна. Я видела, наверное, все проявления зла, на которые способен человек. И, как вы сказали, в основе всегда лежит какая-то травма, боль или обстоятельства, с которыми люди просто не смогли справиться».
«Это печально, вы не согласны?» – сказала Хаггерти.
«Думаю, да», – ответила Макензи. Она не думала, она
Для некоторых быть монстром – это не жаждать смерти и крови. Иногда всё сводится к отрешённости от всего, что не касается попыток исправить прошлое.
Сейчас, когда с прошлым было покончено, впереди у Макензи было будущее.
И, как ни странно, в тёмную ночь на зерновом поле в глуши Вирджинии будущее представлялось ей как никогда светлым.
ГЛАВА 34
Выбрать дату свадьбы оказалось легко. Ни один из них не хотел пышную свадьбу, не было у них и родственников, которые захотели бы на ней присутствовать. Однако им не хотелось просто пойти в здание суда и получить свидетельство о браке. В конечном итоге они сошлись на простой церемонии в городском парке рядом с Национальным дендрарием. До церемонии было ещё два месяца, но для Макензи даже само ожидание было наполнено радостью.
Во-первых, примерно через две недели после того, как Макензи разобралась с убийствами в Кингсвилле, с Эллингтона сняли все обвинения. Оказалось, что во время сбора доказательств против него вышли на свет некоторые скандальные подробности жизни обвинительницы. Обвинения были сняты, суд отменили, и Эллингтон вернулся к работе.
В месяцы, предшествующие свадьбе, Макензи мучали кошмары, хотя теперь они были не об отце или кукурузных полях. Во сне она висела обнажённой на мосту Миллер Мун Бридж, глядя вниз в бездонную пропасть. Самое ужасное в кошмарах было то, что она всегда разжимала пальцы и падала во мглу. В этот момент она испытывала невероятное облегчение.
Она всегда резко просыпалась, ощущая уже привычное чувство полёта. С этой проблемой Макензи обратилась к штатному психиатру, и это напомнило ей то время, когда она пыталась лучше понять страх высоты во время розысков кингсвиллского убийцы. Сеансы у психиатра в целом помогли, но Макензи казалось, что она уже никогда не избавится от боязни высоты.
Что касается работы, то МакГрат лишь немного поругался на неё за её поведение в деле по убийствам в Кингсвилле. Вместо отстранения он выбрал другой метод наказания: он разделил Макензи и Эллингтона и на ближайшее будущее назначил каждому из них нового напарника. Его решение казалось логичным, когда он решил, что Макензи будет работать с Ярдли, а Эллингтон – с Харрисоном.
Макензи с неприязнью думала о том, что теперь ей придётся работать не с Эллингтоном, но видела в этом ещё один шаг в будущее – она могла двигаться дальше и в личной жизни, и в профессиональной, с успехом оставив прошлое позади.
Кроме того,.. даже имея разных напарников, Макензи всегда встречала Эллингтона дома. На пальце красовалось кольцо, ей нужно было выбрать цветовое оформление зала и песню для первого танца, что стало поводом для горячих споров между ними. Макензи хотела какую-нибудь из песен Лиз Фэр, а Эллингтон настаивал на заезженной композиции Роллинг Стоунз.