Лоцца рассмеялась. В этот момент она увидела женщину, сидевшую в дюнах. Ее длинные волосы темно-каштанового цвета развевались, как флаг на ветру. Она обнимала руками голени и медленно раскачивалась взад-вперед. Бледная кожа. Пляжное полотенце, наброшенное на плечи.
Она наблюдала за Лоццей и ее дочерью. Или, скорее, любовалась закатом на заднем плане. Однако профессиональная интуиция подсказывала Лоцце, что женщина все-таки интересуется ими. Это заставило ее замедлить ход.
Она склонялась к тому, чтобы обойти женщину стороной, но их снаряжение находилось дальше на тропинке, проходившей через травянистую дюну, где сидела женщина. Поэтому Лоцца продолжила путь, с Майей за спиной. По мере приближения Лоцца заметила, что у женщины нет доски для серфинга. Значит, она не серфер. Еще женщина была красивой той красотой, о какой Лоцца даже не мечтала.
— Как поживаете? — непринужденно спросила она, поставив свою доску вертикально. Вопрос был праздным, какого можно было ожидать от любого прохожего в здешних местах. Она взяла полотенце Майи, кинула его девочке, потом подхватила свое полотенце и начала вытирать мокрые спутанные волосы.
Женщина подняла голову, и Лоцца невольно замерла. У нее были большие глаза неправдоподобного кобальтово-синего цвета. Как темно-синие воды Тасманова моря в пятнадцати километрах от берега, где крупные проходные и хищные рыбы — марлин, тунец, бонито и белые акулы — движутся в прозрачных глубоководных течениях, свободных от осадочной мути. Но дело было не в цвете. Это было нечто другое: выражение неприкрытого отчаяния.
Лоцца достаточно долго работала следователем, чтобы приобрести отточенные навыки чтения невербальных сигналов, как явных, так и тщательно скрываемых. Для нее это было второй натурой. И что-то внутри это женщины кричало о
Внутренний спасатель в голове Лоццы, проклятый гладиатор в ее ДНК, который с самого начала побудил ее вступить в правоохранительные органы (те же самые побуждения впоследствии причинили ей серьезные неприятности), заставили ее сказать: «Прекрасный вечер, не правда ли?» Потому что теперь ей стало любопытно и она была готова задавать наводящие вопросы.
— Э-ээ… да, очень красиво, — ответила женщина, не сводившая глаз с Майи. — Вечер просто роскошный.
— Собираетесь искупаться? — поинтересовалась Лоцца, заметившая бретельки от бикини под безрукавкой, которую носила женщина. — Вода очень теплая.
Женщина плотнее обхватила руками колени и подтянула их к туловищу, продолжая смотреть на океан. Только тогда Лоцца заметила старые синяки у нее на шее. И вдоль ключицы. И на руке. Когда ветер откинул челку женщины, Лоцца увидела ссадину у нее на виске и еще один желто-синий синяк вокруг ссадины. Она задышала медленно и размеренно. Ей приходилось видеть такие синяки.
В ней разыгралась маленькая внутренняя битва между желанием оставить женщину в покое, чтобы она разбиралась со своими проблемами, и удовлетворением своего любопытства, перераставшего в сочувствие. Она обернула купальное полотенце вокруг шеи, оставив ветер гоняться за крошечными мурашками на коже.
— Приехали сюда на отдых, да?
— Нет. Я… я недавно в городе. Приехала в прошлом месяце, — женщина нервно рассмеялась. — Но кажется, что прошла целая вечность.
— Вы из Америки? — спросила Майя, набросившая полотенце на костлявые плечи, словно плащ Бэтмена.
— Из Канады. Западное побережье.
— А я никогда не была в Канаде! — объявила Майя и продемонстрировала щербатую улыбку, отчего женщина снова как-то странно посмотрела на нее. — Не знала, что теперь в нашем городке есть канадцы, — заметила Лоцца, осторожно копнув поглубже.
— А что, следовало бы знать?
Лоцца пожала плечами:
— Я работаю в полиции. Считается, что в таком маленьком и захолустном городке копы должны знать всех и каждого.