— Попрошу Аллегру или Видока прийти и забрать тебя, если со мной что-нибудь случится.
— Они вообще знают обо мне?
— Вроде как, нет.
— Здорово.
— Не волнуйся насчёт этого. Со мной ничего не случится. Я ведь не человек, помнишь?
— Частично — да.
— Не настолько, чтобы это было существенно. Всё, что имеет значение, это то, что у меня мигрень. Сейчас ты мне кажешься не более аппетитным, чем когда я встретил тебя в первый раз.
— Ты тоже всегда была свиданием моей мечты, Пенелопа. Просто оставайся там на кровати, покойничек.
— Не помнишь, куда я спрятал ту пряжку от ремня?
Касабян закатывает глаза.
— Ты действительно в хорошей форме. Она под матрасом в изножье кровати.
Я отодвигаю матрас и достаю её. Сую в пальто. Я не знаю, что с ней делать, но хочу, чтобы она была под рукой.
— Ты выяснил, что значит надпись на этой штуке?
— Немного. Люцифер может её прочесть, и я воспользовался теми крупицами, что вытащил из его головы, чтобы найти побольше таких вещей.
— Что там написано?
— Это предупреждение и блокирующее проклятие. Оно удерживает что-то от проникновения куда-то. Но я не знаю, кого или куда.
— Бродячих?
— Или свидетелей Иеговы. Или переписчиков. Или представителя «Фуллер Браш»[279].
— Когда выяснишь, дай мне знать.
— Конечно.