— Старк?
Это Аллегра. У неё странный голос.
— Что?
— У тебя течёт кровь.
Я смотрю на свои руки. Обе искусаны и поцарапаны. На левой ладони не хватает длинной узкой полоски кожи. Все раны закрыты и покрыты коркой.
— Как насчёт этого?
— Джимми, мы должны сделать это немедленно. Вы оба должны отправляться в Сад. — Говорит Видок.
— Взгляни на неё и на меня. Её кожа синеет. Её глаза налиты кровью. Она умирает. Взгляни на меня. Разве я выгляжу не так, как раньше?
— Нет.
— Я чувствую себя отлично.
— Пока что, — говорит Аллегра. — Что, если ты ошибаешься и изменишься позже?
— Тогда у вас есть моё разрешение убить меня. Вы должны будете убить центральную нервную систему. У вас нет нужных инструментов, так что проще всего вам будет отрезать мне голову и сжечь вместе с телом.
— Это проще всего? Здорово.
Видок берёт лампу и светит мне в глаза. Обследует лицо.
— Может быть, есть простое объяснение, почему ты не меняешься. Эликсир Чашницы.
— Думаешь, он не даёт его телу меняться?
— Вполне возможно. Есть свидетельства о подобных случаях. Во время Великой Чумы были истории о людях, которые пили этот эликсир от различных недугов. Эти люди выжили, в то время как вокруг них умирали целые города. Возможно, с тобой всё будет в порядке.
Аллегра идёт к уставленным зельями и алхимическими микстурами полкам и возвращается к стойке с несколькими бутылочками. Она смотрит на меня и качает головой. Не знаю, то ли потому, что я не позволяю Видоку усыпить меня, то ли потому, что я свалил ей на колени полумёртвую женщину, то ли потому, что кто знает, что на самом деле на уме у этого ребёнка дьявола?
— Моё предложение остаётся в силе. Если посчитаете, что со мной всё плохо, заберёте у меня голову. Но прямо сейчас я не собираюсь мола сложить лапки. Кое-кто сказал мне, что любое заклинание может быть разрушено, а любое разрушенное заклинание может быть восстановлено. Кто-то всё это устроил, и держу пари, они могут всё это отменить.
— А что, если у тебя не получится? — спрашивает Аллегра. — Что, если Бриджит застрянет в таком состоянии навечно?