— Она ведь знает, что ты не Ренье? Что у неё на уме? Чего она хочет? Говори!
Голова Аки болтается взад-вперёд, и он издаёт нечто похожее на пронзительный стон, от которого у меня болят уши.
Я поднимаю его на ноги и разворачиваю, чтобы он мог видеть собирающихся вокруг нас горящих Бродячих. Ещё тридцать секунд, и в круге уже охуенно неуютно. Воздух колышется, и жирный дым от трупов при каждом вдохе причиняет боль. Парень обмякает у меня в руках и начинает реветь.
— Это Мама. Мама всем заправляет. Кто же ещё? Папа бесполезен. Прячется и оплакивает бедняжку покойную Элеонору. А-а-а-а.
Я разворачиваю Аки так, чтобы видеть его. Его дикий страх превратился просто в чистое безумие. Он рычит, когда начинает говорить.
— Скоро это место будет принадлежать нам, а вы остальные либо уедете, либо станете едой.
Я мог бы отпустить парня и развернуть Бродячих, но не делаю этого. Я держу его и даю им приблизиться. Моя кожа краснеет и начинает покрываться волдырями. Как и у Аки. Старк любит боль. Ангелу всё равно.
Аки снова начинает панически стонать, так что я бросаю его и выкрикиваю ещё одно слово на демоническом. Бродячие падают на землю, шипят и развеиваются пеплом. Серые хлопья, всё ещё красные по краям, уплывают прочь, словно грязный снег.
Я пинаю Аки ногой.
— У тебя здесь машина?
— В квартале отсюда.
— Вставай. Я отвезу тебя в надёжное место, а затем мы пригласим Маму на чай.
— Она знает, кто ты такой. Ты же понимаешь, она не боится тебя.
— Пока. Но если узнает, что у меня её маленький мальчик, придёт. А если нет, я убью тебя и найду её сам. Где твоя машина?
Он показывает нам за спину.
— Серебристый «Бумер».
— Дай ключи.
Он подчиняется. Я поднимаю его и перекидываю через плечо на манер пожарного.
«БМВ» представляет собой серебристое четырёхдверное купе. Я открываю заднюю дверь со стороны водителя и запихиваю Аки внутрь, чтобы он мог выпрямить ногу и истекать кровью куда-нибудь не на меня.
Забавное ощущение заводить машину ключом. Почти богохульство. У кого вообще может возникнуть желание владеть чем-нибудь типа «БМВ»? Тебе придётся заботиться о нём, как о домашнем питомце. Меня тошнит от самой идеи чем-нибудь владеть.