Томми повесил трубку, отправил статью, выключил компьютер и сел в кресло. Свет фар с улицы сначала неторопливо, а затем все быстрее проносился по потолку. День был наполнен впечатлениями, которые беспорядочно крутились друг вокруг друга. Кемпер, туннель, поле, боксеры Томаса, измученное лицо Хенри и мрачный Хагге.
Эти картинки сливались и совмещались. Кемпер ехал сквозь туннель, Хагге обнюхивал поле, боксеры колотили Хенри в офисе Янне. В какой-то момент Томми понял, что спит, и затем осознанные мысли прекратились.
Он проснулся от звука, шороха ткани, и одновременно что-то тонкое и липкое приземлилось ему на лицо. В полусне он отряхнулся, но на пальцах осталась какая-то паутина. Томми открыл глаза.
Во мраке комнаты он различил очертания человека, сидящего на табуретке в двух метрах от него. Томми был настолько готов к этому моменту, что даже не испугался, лишь сонно констатировал:
Томми выпрямился в кресле, за окном проехал грузовик. Свет проплыл по потолку и отразился в лице человека напротив. К
– Так вот ты какой, – Томми скорее сказал это сам себе, чем задал вопрос. Он понял, что перед ним не маска, а настоящее лицо Икса.
– Да, – ответил Икс высоким детским голосом. – Вот я какой.
2
Томми не знал, сколько проспал, который сейчас час. Какое-то время Икс сидел, уперевшись руками в колени, и смотрел на него. Затем приподнялся на стуле и сказал:
– Неудобный стул.
– Это табуретка.
– Неудобная табуретка.
– Хочешь, принесу стул?
– Нет. Я скоро ухожу.
Томми уже неизвестно в который раз пожалел, что рядом нет Хагге. Из-за контраста между внешностью ветерана войны в камере пыток и дружелюбным и искренним тоном Икса было невозможно вычислить его настроение и цели. С другой стороны, как раз от этой встречи Томми хотел уберечь Хагге и Аниту.
Значит, он хотя бы не собирается делать из Томми Сванте Форсберга. Может, он будет только
– Как тебя зовут?
– Не знаю. А это важно?
– Да нет. Просто обычно хочется знать имя собеседника.