Радости?
Странно, наверное, реагировать так на штуковину, которая создана, чтобы отнимать жизни. Разумеется, можно допустить, что в иной ситуации эта идеальная металлическая конструкция смерти способна спасти кого-то, защитить (как сейчас меня), уберечь что-то действительно важное. Но, так или иначе, она может дарить лишь боль, ужас, отчаяние, смерть. Независимо от того, насколько благими были изначальные намерения.
Артём говорил, что благими намерениями мостится дорожка в ад.
Конечно же, эти слова принадлежат какому-то более умудрённому жизненным опытом человеку, чем мой брат, однако даже так они более чем верны. Ибо если бы он сам не следовал когда-то давно этим благим намерениям, то, возможно, сейчас не лежал бы под тяжестью сырой земли рядом с нашими родителями. Где-то там, в веренице, кажется, что бесчисленных могил, в объятьях мрачного, промозглого массива деревьев.
Хотя вернее будет сказать, что в могилу его завела скорее жажда мести материализованная впоследствии из страха и чувства вины, чем те самые благие намерения. Ведь он забыл обо мне. Бросил меня одну… А страх и вина крайне заразны, особенно когда внутри тебя уже не осталось никаких ресурсов, чтобы бороться с этой чёрной трясиной.
Провожу пару раз большим пальцем по рукояти, возвращаю пистолет обратно в стол, машинально поправляю книгу, задвигаю ящик и, выключив настольную лампу, иду в кухонную зону. Кипячу воду в чайнике, завариваю крепкий чёрный кофе.
Долго сижу у окна – бесцельно пялюсь полным отрешённости взглядом на беззвёздное чёрное небо. Будто провал, дыра в пространстве и времени оно засасывает, манит бескомпромиссным холодом, безразличием ко всему вокруг. Ему наплевать. Этой чёрной бездонной пропасти на вершине мира. Оно находится там тысячи тысяч лет и будет там через столько же. Неизменное, пустое, вечное…
Не знаю, сколько проходит времени. Пара минут? А может, пара часов. Время, как и многое другое для меня уже давно не имеет большого значения.
Оно остановилось.
В тот самый день, когда погибли родители, а смерть брата окончательно добила его профессиональным безжалостным хэдшотом. И теперь осталось совсем чуть-чуть. Совсем немного этого самого бессмысленного времени, чтобы, наконец, избавиться от тяготящего груза вины и страха, от жестокого прошлого, чтобы просто сбежать. Всё равно куда, лишь бы в этом новом месте не было чудовища… и не было боли.
Почти три дня я провожу в молчаливом апатичном одиночестве.
Андрей возвращается поздно вечером третьего дня.
Глава двадцать вторая
«Третьи лица» (3)
1
В «Эре» всё по-прежнему. За прошедшие дни здесь мало что изменилось. Длинная извивающаяся очередь на входе, громкая ритмичная музыка и мерцающий свет, жар и духота, исходящие от разгорячённых беснующихся на танцполе тел, забитая до предела территория возле бара, переполненные столики, почти ни одной свободной ВИП-ложи на втором этаже, алкоголь, наркотики и безудержное дикое веселье. Настоящая вакханалия.
Все присутствующие здесь вечером пятницы привыкли отрываться так, словно завтра случится конец света и человечество, великая современная цивилизация нескончаемого потребления сгинет навсегда. Исчезнет, чтобы никогда более не быть найденной или возрождённой. Чтобы оставить свой странный никому не нужный след в титанической истории равнодушной холодной вселенной, в бескрайнем космосе… Все присутствующие в «Эре» вечером пятницы привыкли жить одним единственным днём.
И Андрей тоже. Вся его жизнь, как один бесконечный прыжок веры в тёмную бездну, пустоту, дна которой едва ли возможно когда-нибудь достичь. Этот раз не будет исключением. Не станет днём, когда он примет иное решение, лишённое суицидальной самоуверенности, жажды наживы или долгожданного освобождения, если изволите. Этот раз должен расставить всё по своим местам, повернуть колесо фортуны и провести черту, разделяя жизнь на прошлое и будущее.
Последние поручения от шефа, прежде чем отправить его в сырую землю, кормить могильных червей. Последние поручения, прежде чем наконец-то избавиться от груза, который уже слишком давно стал неподъёмным и уверенно тащит на дно. Последние поручения, прежде чем схватиться за возможность начать всё с чистого листа. Андрей не особо-то этого заслуживает, сам понимает. Ни будущего, ни уж тем более шанса начать всё с начала. За то бесчисленное количество грехов, что совершил – его место в аду. Рядом с тем же Никольским.
«Когда-нибудь мы окажемся вместе в одном котле, но не сейчас, не в этот раз…»