– Прошу прощения.
– Ничего, – перевожу внимание на окно, находящееся с правой стороны от большого мягкого кожаного кресла, в котором сижу. – Было много работы. И мало свободного времени. Поэтому…
Мужчина легко кивает. Привычно что-то записывает в свою книжку в кожаном тёмно-коричневом переплёте. Хотя я не уверена, что это действительно кожа. Скорее всего, кожзаменитель или ещё что-то в этом роде.
– Как вы себя чувствуете, Лера?
Чуть помедлив, неопределённо пожимаю плечами. Отворачиваюсь к окну.
– В последнее время снова начали мучить головные боли… и кошмары.
– Вы принимаете лекарства, что я вам прописал?
– Да.
– Бессонница, отсутствие аппетита?
– Нет. Ничего такого.
– А общее состояние тревожности? Депрессии? – следует короткая пауза. – Панические атаки?
Мне требуется несколько секунд, чтобы совладать с собой. Виктор это замечает. Возможно, нечто отражается на моём лице или мне только так кажется. Снова делает пометку в своей записной книжке.
– Тревожность стала… выше обычного. И ещё… диссоциативные реакции обострились.
Стоит только об этом подумать, перед глазами как по заказу материализуется номер на двери дешёвого отеля. Настолько чётко, что невольно сжимаюсь, по телу пробегают мурашки.
Двенадцать.
Уверена, эта цифра теперь надолго засядет в моём больном мозгу. Следом за ней светлая комната, презервативы на прикроватной тумбочке, постель, белые простыни, на которых через бесчисленное для меня количество времени появится алое пятно. Кривая уродливая клякса, словно насмешка… доказательство моей никчёмности. А затем чёрные глаза. Жуткие. Страшные. Всё это проносится за долю секунды в виде безумного месива картинок. Нечётких, размытых, даже скорее засвеченных, будто под вспышкой фотоаппарата.
Организм даёт минимальный отклик, а значит, таблетки действуют.
Ну разумеется… они всегда действуют.
– Как они проявляются?
– Как обычно, – дёргаю плечами, ощущая легкую нервозность. На долю секунды жалею, что вообще решилась сюда прийти.