– Но у «Эры» больше не крутись. Если кто другой заметит, могут доложить Никольскому, а там… Да ты и сама в общем-то знаешь.
– Ты расскажешь ему?
Несколько секунд царит молчание и каждая, будто изощрённая адская пытка.
– Нет, – мужчина коротко качает головой, после чего сразу отталкивается от столешницы, выпрямляется. – Пойду. Отдыхай…
Не знаю, что на меня находит. Какая-то неразумная, самоубийственная сила толкает вперёд, заставляет преодолеть расстояние, разделяющее нас, схватить этого мужчину за руку и произнести:
– Нет! Не уходи!
Он оборачивается с откровенно ошалелым видом, не сразу соображает, как реагировать или что сказать.
– Прости, – отпускаю его кисть, когда переводит внимание вниз. Смотрит, кажется, с неодобрением. Отхожу на шаг. – Пожалуйста… Хотя бы ненадолго.
– Ты понимаешь, кого сейчас просишь и о чём? – выгибает недоверчиво тёмно-русую бровь. Должно быть, думает, что я сошла с ума. Так и есть. Происходящее и правда кажется высшей степенью сумасшествия.
Но что с того? Хуже разве станет?
И внутри кто-то усмехается. Молча. Без комментариев. Комментарии излишни, ибо ответ на поверхности.
– Понимаю.
– Мне начать сомневаться в своём решении?
– Нет! – всплёскиваю руками. – Ничего такого!
Я не знаю, как объяснить тот факт, что сейчас в моём состоянии любая компания кажется мне лучше, чем одиночество. Я боюсь снова остаться одна. Боюсь, что снова придут мысли, а следом за ними и ещё что похуже. Сейчас главное, что это не тот монстр. Не чудовище с чёрными глазами, пугающей до смерти ухмылкой… этим гадким высокомерным выражением на немолодом лице. И я точно свихнулась, потому что на секунду… буквально на одно короткое мгновение голос этого незнакомца напомнил мне голос Артёма. Показался таким родным и таким… тёплым.
Бред…
Ужасный, сумасшедший бред.
Но лучше так, чем…
Мужчина почему-то вздыхает, достает из внутреннего кармана сотовый, звонит кому-то. В голове мелькает нехорошая мысль, но она быстро рассеивается, когда слышу:
– Я задержусь, – пауза. – Появились кое-какие дела… Чё? Да пошёл ты… – он усмехается и ухмылка эта едкая недобрая, но почему-то нравится мне.