Золото партии

Тем не менее, таких как Мохаммед Лауэж-Буэль были единицы, большинство из мусульман вполне вписались. Женщины рожали детей и получали пособия, мужья – работали нелегально и не платили налоги, торговали наркотиками, крышевали проституцию, сидели в тюрьмах, подростки занимались вымогательством, грабили сверстников, дрались. Все были при деле…

В этот день, ничем не примечательный день, такой же, как и все – молодой француз, девятнадцати лет от роду по имени Мухаммед Джибрил – встал еще до рассвета и совершил намаз. Совершив намаз, он начал собираться на работу. Оделся как француз, в джинсы и рубашку, сунул в карман кастет, а за пояс – незарегистрированный пистолет HS хорватского производства. Пистолет он купил на черном рынке, как и автомат Калашникова – но его он дома не хранил.

На мать, которая приготовила ему завтрак, он внимания не обращал – она была женщина, а Мухаммед знал, что женщин не нужно уважать. Отец Мухаммеда сидел в тюрьме за убийство и вымогательство.

Квартиру их семье предоставили бесплатно, по социальной программе – многоквартирный дом был построен в семидесятые, но он считался старым, жить в нем никто не хотел, тем более по соседству с мусульманами. Как только Мухаммед вышел на улицу – почти сразу рядом затормозил БМВ на заниженной подвеске.

Мухаммед сел на переднее сидение

– Чё, как?

– Норм.

Общались они совсем не по-мусульмански, хотя в молельную комнату ходили. Ислам занимал в их жизни странное место… они совершали намазы, но благочестия в их жизни не было, ни грамма. Ислам был тем, что объединяло их, ислам делал их братьями, ислам оправдывал многие их поступки, а те, которые нельзя было оправдать никаким исламом – искупались усердными молитвами. Или еще чем – например, некоторые съездили в Сирию на джихад, Мухаммед в Сирии тоже был.

– Чё на сегодня?

– Прошвырнемся, закят соберем. Сегодня четверг.

Закят – еще одна хорошая вещь в исламе. Это религиозный налог, собираемый на нужды уммы. Если другие рэкетиры приходили и говорили, плати – то они говорили: плати закят, потому что он предписан Кораном. А еще лучше была джизья, это налог, который должны платить не мусульмане, которые живут на мусульманских землях. Хорошо придумано! Приходишь и говоришь – плати закят. Торговец говорит – я не мусульманин. Отлично, тогда плати джизью, она вдвое больше. Иначе сожжем машину, потом магазин…

Часть закята – перечисляли на нужды Исламского государства. Остальное забирали себе.

БМВ остановилась в начале торговой улицы, не богатой, но и не бедной. Водитель машины по имени Али сунулся под сидение и достал большой разводной ключ. Им хорошо витрины с товаром крушить, можно и барыгу по голове ударить. И никакой закон не запрещает носить при себе разводной ключ.

Сидевший на заднем сидении Биляль взял слесарный молоток. Он тоже не запрещался законом к ношению.

– Йо, пацаны. Аллах с нами.

И они вышли из машины.

* * *

Лавка в которой это случилось, была седьмой по счету. До того у них почти не было проблем – в пяти заплатили без вопросов, в шестой заплатили после того, как Биляль ударил молотком по пальцу торговца.

В седьмой лавке… она изначально была какой-то странной. Торговец – вроде белый, но принял ислам, отзывался на имя Салам. Рэкетиры понимали, что ислам он принял, чтобы жить в этом районе и не платить джизью, но вынужден был соблюдать правила игры, потому что джизья для того и есть вдвое больше закята, чтобы люди принимали ислам. Искренен ли он в вере, никто не знал – да и насколько искренни они сами. А бросаться такфирами42 на каждом шагу тоже не дело. Так и до крови может дойти.

Билал заходил в лавку первый, споткнувшись обо что-то, он выругался.