Воронихи,

– Мы собираемся остановить Гвен, а не чаи гонять, – пробормотала Скарлетт, вылетая через входную дверь.

Она напугала Мэй, которая вздрогнула и рассыпала по крыльцу можжевельник, пачули и ромашку – растения, помогающие защитить от губительной магии. Едва девушка ощутила их запахи, как в голове осталась лишь мысль о ведьме, сворачивающей в сарае крысиную шею. Теперь нескольких травинок и веточек недостаточно, чтобы сделать их дом безопасным.

– Куда ты собралась? Мы же должны держаться все вместе! – крикнула ей вслед Мэй.

Ничего не ответив, Скарлетт прошагала по выложенной кирпичом дорожке и вышла за ворота. Впервые с момента поступления в Вестерли у нее возникло ощущение, что внешний мир безопаснее и приветливее, чем Дом Каппы.

Идя меж корпусов студенческих обществ, она миновала здание Пи-Ка с его величественными колоннами. Сердце разрывалось, а мозг услужливо подсовывал картинки того, что ее бывший парень, которого она всего несколько дней назад считала любовью всей своей жизни, проделывает с ее Младшей.

В последние два года Скарлетт четко представляла свое будущее и видела его. Оно жило у нее в голове, ясное до мельчайшей черточки, как будто уже существовало и просто ждало, пока они с Мейсоном в него войдут. После исчезновения Тиффани у Скарлетт не было возможности оплакать это совместное будущее, но сейчас, когда она торопливо шла по дорожке, переступая корявые корни деревьев там, где те пробились сквозь трещины в асфальте, на нее нахлынули равные по силе горе и гнев.

Как могла их первая встреча на Пикики стать всего лишь эпизодом закончившихся отношений? Как могло все, что они создали за два года, включая каждую общую, понятную лишь им одним шутку, каждый разговор, каждое признание в любви, просто исчезнуть, рассыпаться прахом, стать пылью под ногами, утратить всякое значение? Как ей пройти мимо Мейсона, встретив его где-нибудь в кампусе, будто он совершенно посторонний для нее человек? Как она могла целоваться с ним в последний раз, даже не зная, что этот поцелуй – последний?

А еще, думала Скарлетт, смахивая злые слезы, как он мог уже влюбиться в другую девушку? Как он мог так поступить с ней и с ее Младшей? И как могла Младшая так поступить с ней?

К тому же Виви была не единственной предавшей ее Воронихой. Вместо того чтобы устроить той разнос, Далия разве что не посмеялась над ситуацией. Такое вообще на нее не похоже. Президент знала, как много Мейсон значит для Скарлетт. Знала, как долго они были вместе. И какой это кошмар, когда одна сестра предает другую.

Того, в чем Скарлетт не сомневалась, осталось теперь не так много, но кое-что было ей предельно ясно: она намерена спасти Тиффани, причем без помощи так называемых сестер.

Она вытащила из кармана клочок бумаги, тот самый, который дал ей Джексон. Набрала написанный там телефон и затаила дыхание.

Он ответил после первого же гудка:

– Скарлетт?

Девушка подняла брови и спросила:

– Как ты узнал, что это я? – Она не давала ему своего номера.

– Просто догадался. – Он помолчал, потом вздохнул. – Ну и еще я надеялся, что ты позвонишь. Я не знал, что мне делать. Трудно преспокойно уйти тусить на вечеринку или еще куда-нибудь сразу после того, как узнаешь, что колдовство бывает на самом деле, а на воле гуляет злобная ведьма и творит, что хочет.

Лишь несколько часов назад такое признание вызвало бы в ней волну чувства вины и страха. Угроза разоблачения веками была самой большой опасностью, которой подвергались колдуньи. Люди боялись их до такой степени, что сжигали, топили, запирали в психиатрические больницы и сажали в тюрьмы. Все эти истории были правдой, и мать с Минни позаботились, чтобы Скарлетт знала их назубок.

Но сейчас мысль, что кто-то другой, кто-то, кому можно доверять, разделит с ней это бремя, бодрила и успокаивала. Пусть даже этот кто-то – всего лишь обычный человек.

– Если так, как насчет того, чтобы помочь мне выследить упомянутую ведьму?

– Судя по описанию, это опасно.