Но Карен опережает его.
— Угомонись, Кнут, — резко бросает она и, глядя на Бюле, добавляет: — Это у него юмор такой. То есть полное его отсутствие. Давайте-ка глянем на Фредрика Стууба, а потом поедем на карбюский карьер, ладно?
Фредрик Стууб лежит под тонким пластиковым покрывалом. Тело по-прежнему в одежде, обнажены только лицо, шея, руки и одна ступня. Голова повернута вбок, лицо почти целиком залито кровью. Вероятно, недавняя реплика Брудаля вызывает у Карен ассоциацию с запакованной в пластик бараньей головой вроде тех, что лежат у нее дома в подвальной морозилке. От этого и от температуры в холодильнике амбулатории руки покрываются гусиной кожей. Все это — чистая формальность; судмедэксперт и руководитель расследования обязаны визуально осмотреть тело как можно раньше по наступлении смерти. Отныне прикасаться к телу вправе лишь судмедэксперт. Только после завтрашнего вскрытия в центре судебной медицины в Равенбю Кнут Брудаль проведет полное обследование покойного, опять-таки в присутствии руководителя полицейского расследования. Завтрашний день Карен отнюдь не радует.
Свен Андерсен осторожно снимает пластик и кивает Брудалю: мол, прошу вас.
— Что скажете? — спрашивает он, когда Брудаль, быстро глянув на голову, повернул левую ногу Стууба и осмотрел параллельные царапины, тянущиеся от верхней части пятки к своду стопы.
Брудаль кивком показывает, что Андерсен может накрыть тело, снимает защитные перчатки.
— Не знаю, какие у вас тут прогулочные привычки, но, на мой взгляд, подобные отметины могут означать только одно. Разумеется, до вскрытия и осмотра места происшествия полной уверенности быть не может, но я готов держать пари на пару бокалов пильзенского, что вы правы. Его волокли.
— Иными словами, убийство. — Карен трет ладонью лоб. — Возможно, непредумышленное.
И впервые после звонка Смееда, избавившего ее от необходимости продолжать празднование Рождества, она чувствует знакомую тревогу: как пойдет расследование? Вчера по телефону начальник обещал организовать подкрепление, но пока не слышно, чтобы ему сопутствовала удача.
— Ладно, тогда успеха, Эйкен, — слышит она голос Брудаля, в котором сквозит что-то вроде злорадства. — Тебе явно придется застрять в этой глухомани.
9
Магистральное шоссе № 12 наискось прорезает Ноорё, от Люсвика через Скребю и дальше на север, до Гудхейма. Слева от дороги высится горная цепь Скальвет, защита от атлантических ветров, по другую сторону, к востоку, ландшафт все больше понижается, но вдали маячит еще один горный хребет. Не такой высокий, как Скальвет, но вполне надежно защищающий поселки, с виду беспорядочно рассыпанные в центральных районах острова.
Кнут Брудаль остался в Люсвике, Карен же сейчас следует за черным “вольво” Турстейна Бюле. Чуть севернее от съезда на Скребю они сворачивают с магистрали на асфальтированную, но давно требующую ремонта дорогу. Стараясь не отставать от Бюле, Карен все-таки успевает прочитать надпись на покосившемся указателе:
РАЗРЕЗ КАРБЮ, ЧАСТНАЯ ДОРОГА.
Она не впервые видела этот указатель, в детстве много раз проезжала мимо и думала, что в названии чувствуется что-то роковое. Что-то запретное и заманчивое. Слышала, как кузены хвастались, что ходили туда купаться, хоть это и запрещено. И вполне возможно, ребята не врали. Общественная жизнь Финна, Эйнара и Одда сводилась главным образом к тому, что они подбивали самих себя и своих приятелей на поступки один глупее другого. Чем опаснее, тем лучше. С них вполне станется побиться об заклад, кто рискнет прыгнуть в ядовитую ледяную воду карьера. И все долгие летние каникулы они изо всех сил воспитывали ее. Может, их подзадоривало ее изумленное восхищение, а может, за неимением родных сестер они видели в ней этакого забавного домашнего зверька, вот и учили ее метко стрелять из рогатки по ржавым консервным банкам, резать кур, отвлекать торговца табаком в Весле, пока Финн нырял за прилавок и крал сигареты. Учили ее курить, лизать языком коровий сосок и при этом не блевать, а еще стоять на стреме, пока они уводили соседского барана. Учили драться и принимать трепку без нытья. А она любила своих братьев больше жизни.
И возможно, потому, что Финн был на шесть лет старше ее, Эйнар — на четыре, а Одд — на три, или потому, что она родилась на юге, или потому, что была девочкой, или просто потому, что в их бесшабашных мальчишечьих мозгах все же существовал какой-то предел, они никогда не брали ее с собой в Карбю купаться.
Турстейн Бюле сворачивает на разворотную площадку, останавливает машину возле сломанного забора из колючей проволоки и щита с надписью:
МУСОР БРОСАТЬ ВОСПРЕЩЕНО.
Карен паркуется прямо за ним, глядя на горы хлама за искореженным забором. Обломки досок с ржавыми гвоздями, куски гипсолитовых перегородок, размокшие картонные ящики, две старые детские коляски, пустые банки из-под краски, грязные пластиковые бидоны, сломанный велосипед, груда битой черепицы.
— Так здесь наверняка с тех пор, как вывоз мусора сделали платным, — говорит она, открыв дверцу и подойдя к Бюле.
ebooksa