—
Осторожно она увеличивает скорость.
30
— Тебе нужна скрытка, — говорит Марике, натягивая колготки. — Черт, совсем малы стали.
Они сидят в комнате перед мастерской. Карен зябко вздрагивает и смотрит в окно на тихий снегопад. На улице еще больше похолодало, а обжиговые печи уже несколько дней не работают. Или, может, ей холодно из-за короткого платья без рукавов, которое она надела в честь Нового года. Как завороженная, она наблюдает за тщетными попытками Марике как следует натянуть колготки, рост-то у нее как-никак метр восемьдесят три.
Она умеет слушать, думает Карен. Сорок пять минут Марике слушала ее сетования на Лео и Сигрид, ведь эти двое попросту сели ей на шею. И ей то хочется, чтобы они были рядом, то она мечтает остаться одна. И как радовалась всего несколько часов назад, когда переступила порог дома и ее встретили голоса и аромат еды на плите.
“Добро пожаловать домой”, — сказал Лео, протягивая бутылку пива.
Она потупила глаза, чтобы скрыть смесь паники и радости, охватившей ее, когда она взяла у него бутылку. Да, без них все было бы куда проще. Куда тише. “Добро пожаловать домой”… Эти слова — как удар хоккейной шайбой под ложечку.
А после еды Сигрид задала вопрос. Можно ей переехать сюда, снять гостевую комнату? Она собирается продолжить учебу, и если продаст полученный по наследству дом, то не понадобится брать ссуду на учебу.
“У меня есть деньги, чтобы платить за комнату, и я буду все вечера зубрить. Ты вообще
Ответить она не смогла. И видела, как в глазах Сигрид возникает разочарование, пока она ждет от Карен слов, каких та произнести не может: “Конечно, можешь пожить здесь”.
— Что такое “скрытка”? — спрашивает она. — Можешь ведь говорить по-нашему, чтоб было понятно, ты же умеешь.
Марике со вздохом одергивает платье и оборачивается. Потом с преувеличенно четкой артикуляцией произносит:
— Тайное место, если угодно. Где ты сможешь уединиться, когда дома невмоготу. Квартира для ночлега. Здесь, в Дункере.
Карен в ответ только фыркает.
— Тогда и со мной будешь видеться чаще, а не уезжать после первой же рюмки, — продолжает Марике.
— И как, по-твоему, это устроить? — уныло спрашивает Карен. — Чуть не каждый дом в городе — кооператив. У меня нет денег, чтобы купить здесь квартиру. Или ты думала, что я буду ютиться в съемной однушке где-нибудь в Горде или Мурбеке и наслаждаться одиночеством?
— Да уж, могу себе представить, — смеется Марике. — То ли дело здесь, в гавани.
Мастерская Марике Эструп расположена в нижнем этаже старого каменного дома, где в былые годы поочередно помещались кузница, мастерская жестянщика и магазин лодочных моторов и запчастей. Дом находится на западном конце приморского бульвара. Раньше совершенно захолустный и обшарпанный портовый квартал, а теперь привлекательное место с потрясающим видом на гавань. Карен много раз брала ключи от мастерской, если не успевала или не хотела ехать домой в Лангевик. Диван-кровать тут вполне удобный, а холод всегда можно компенсировать джином, вермутом и оливками. Зимой тепло от обжиговых печей служит тем более приятным дополнением. Летом приходится спать, оставив все окна нараспашку, иначе нестерпимо жарко.
Сама Марике живет на участке в пятнадцати километрах к северу от Дункера. Она купила его, поскольку к нему примыкает месторождение глины, той мягкой зеленоватой глины, которая и заставила ее переехать в Доггерланд. И познакомились они с Карен в связи с покупкой земли восемь лет назад. Марике сказала, что купит участок
ebooksa