– Он убил все. Рэйчел обнаружила тебя около кустов ежевики без сознания.
Отравили. Я вспоминаю включившуюся систему полива и жжение в носу. Руки у меня ярко-красного цвета. Горло дерет. А следом я вспоминаю, что оставила Гомера на склоне холма с квадроциклом твоей матери. С отравой твоей матери.
– Где Рэйчел?
– Она отправилась за ним.
Я подхожу к входной двери. Кладу ладонь на ручку. Я ожидаю, что она не поддастся, но на деле она поворачивается так легко и распахивается так быстро, что я вываливаюсь на крыльцо, все еще пошатываясь.
– Сера! Подожди! Ну подожди же! Рэйчел вернется! Сера, пожалуйста, просто подожди! Тебя отравили!
Я отмахиваюсь от нее:
– Не подходи ко мне!
– Тебе нужно успокоиться.
– Мне нужно в больницу.
С этим она поспорить не может. К тому же дальше она не может двигаться, так как длина ее цепи закончилась.
Не думаю, что я смогу добраться до больницы, но если мне удастся добрести до той развязки к югу от Хеппи-Кэмпа, где ловит телефон, я смогу позвонить в полицию. Теперь у меня есть доказательства; гораздо больше доказательств, чем мне бы хотелось.
Я сбегаю по ступенькам. Эта нагрузка выводит меня из равновесия, на меня накатывает новый приступ тошноты, так что я по очереди то бегу, то меня рвет так сильно, что кажется, будто я сейчас выплюну все свои внутренности. Рвота такая сильная, что мне кажется, что я умираю.
– Просто останься тут. – Грейс широко раскрывает объятия, словно намереваясь поймать меня с пяти метров. – Просто подожди!
Но я не стану ждать. Мне нужно добраться до своей машины, доехать к месту стоянки и вызвать полицию. Я не могу ждать, пока ты меня спасешь. Мне нужно спасать себя самой.
Головокружение прекращается, и я продолжаю бежать. Я спотыкаюсь, но не останавливаюсь.
– Не ходи туда! Там небезопасно! – кричит Грейс, и я вспоминаю твою мать. Она говорила мне, что уезжать небезопасно, а Грейс говорит, что возвращаться небезопасно. Выходит, безопасного места просто нет. Я продолжаю взбираться по тропинке, как по американским горкам, охваченным пламенем.
На том месте, где Джед любил сидеть и размышлять, я перевожу дух. Меня рвет там, где он сплевывал табак. Потом я бегу дальше, быстрее, вдоль троп и мимо пастбищ. Лошади двигаются, как марионетки на дергающихся неровных нитях, и мне кажется, что у меня галлюцинации. Но когда я снова останавливаюсь и меня снова рвет, я вижу, как их шатает, как они глухо ржут, дерутся и кусаются, отщипывая куски мяса с шеи друг друга. Один из коней вздрагивает и падает на землю, как подкошенный, а затем бьется в конвульсиях. Лошади отравлены. И они тоже все отравлены.
Я думаю, что с такой системой водоснабжения, как на ранчо, отравить всех было бы проще простого. Я только что была там, наверху, неподалеку от резервуаров, с Гомером и рассказала ему о Флоренс, а он ответил:
Все ранчо заражено. Они все умрут.