-- Нет, все в порядке!
Так полк Поддубного открыл свой боевой счет.
Телюкова, как только он вернулся на аэродром и вылез из кабины, однополчане встретили оглушительным "ура" и на руках принесли к дежурному домику.
Зная, что в подобных случаях победителю следует держать себя скромно, Телюков пытался возражать:
-- Да что вы, товарищи! Каждый ведь на моем месте ... что вы, право... -- Но вскоре, однако, он забыл о скромности и заговорил другим языком: -- А кому не известно, что я никогда не давал промаха? Чего ж вы в самом деле! Коль уж прицелюсь -- значит, все. Как же иначе!
На розыски обломков сбитого самолета и его экипажа были посланы вертолеты. До позднего вечера кружились они над морем, чайками припадая к волнам, -- все было напрасно.
Морская пучина надежно хранила тайну воздушной схватки.
На фронте существовала традиция: летчику, сбившему вражеский самолет, пекли в столовой БАО пирог и торжественно преподносили его летчику.
Придерживаясь этой традиции, Сидор Павлович приказал кондитерам испечь торт, на котором было выложено кремом: "Герою-перехватчику".
Во время ужина Нина внесла торт. Подойдя к столу, за которым сидел Телюков, она, по старинному русскому обычаю, отвесила ему поясной поклон и произнесла заранее приготовленную фразу: "Наше вам уважение, капитан! Пусть это будет не последний ваш героический подвиг во имя славы, свободы и независимости Отчизны!"
-- Спасибо! -- взволнованно ответил летчик, принимая "хлеб-соль".
-- Э, нет, не так! -- возразил майор Дроздов. -- Сразу видно, что человек не был на фронте. Вы должны поцеловать девушку -- таков обычай, и так именно водилось на фронте.
-- Поцеловать! Поцеловать! -- донеслись со всех сторон веселые возгласы.
Телюков посмотрел на Нину, словно спрашивая ее согласия, и не то ему показалось, не то и в самом деле Нина одобряюще улыбнулась ему. Он наклонился к девушке и коснулся губами ее горячей щеки.
-- Не так, не так целуешь! Ай-ай-ай! Вай-вай! -- громче всех кричал Вано Махарадзе.
-- А ну покажи ему, Вано, как надо! -- предложил кто-то.
Вспыхнув, Нина убежала на кухню и не появлялась до конца ужина. Торт съели, и Телюков пошел домой, ощущая на губах тепло поцелуя. Возле коттеджа его догнал Вано.
-- Ну что ты Филипп, право! Рогом -- козел, а родом -- осел! Дурной какой-то... Вай-вай! Такая девушка, а ты поцеловать и то не смог! Гляди, перехватят ее у тебя! Это, брат, тебе не в воздухе, а на земле!
-- Не перехватят! -- убежденно сказал Телюков.
-- О, глупец ты! Осел, настоящий осел...