На далеких рубежах

-- Туда, куда ты клялась ехать со мной, когда я к тебе сватался: на край света. Помнишь свое обещание?

-- Помню, Гриша, но я не предполагала, что этот край такой холодный.

-- Сожалеешь?

-- Нет, Гришенька. Просто страшновато немного. Я еще никогда не была на таком морозе.

-- Не бойся. В комнате у нас тепло. А красота какая! Поглядишь в окно -- тайга, а деревья -- блестят, посыпанные сверкающим инеем, переливаются в солнечных лучах, будто хрустальные. Я научу тебя топить печь дровами. Еще научу ходить на лыжах. Ты видела лыжи?

-- На фотографиях и в кино. А так -- нет.

-- И на коньках научу кататься. Мы знаешь что задумали? Оборудовать в городке каток. Площадку такую ледяную. Название даже придумали -- "ледяная Венеция". На столбах будут электрические лампочки. Музыка будет играть. Я уже заказал для тебя и для себя коньки. Скоро их привезет из города здешний начальник клуба старшина Бабаян.

-- А сумею ли я? -- робко спрашивала Биби.

-- Научишься!

-- А если упаду и голову разобью?

-- Не упадешь. У нас на Украине коровы и те катаются.

-- Ну, Гришенька...

-- Не сердись. Я сам не раз видел корову на льду...

-- Будет тебе, Гришенька.

Биби прильнула к мужу и опустила голову ему на грудь.

-- Гришенька, мне стыдно тебе признаться... но я очень хочу, чтобы у нас был сын... Такой же, как у Дроздовых Вовка. Вера Иосифовна говорит, что он до того шкодливый и вредный... Я и хочу такого шкодливого. А ты, Гришенька?

Байрачный молча обнял ее.

-- Только я боюсь... что отец твой на это скажет? Ведь он называет меня в письмах туркеней... Все спрашивает, что у тебя там за туркеня завелась?

-- Не беспокойся, Биби. Отец у нас чудесный. Да и не с отцом тебе жить, а со мной.

-- А ты осторожно летаешь, Гришенька? И ночью тоже летаешь?