-- Здравствуйте!
Старик не пошевельнулся.
-- Глуховат он, -- пояснил одноглазый и громко крикнул: -- Вставай, Самсоныч, приготовь гостю поесть.
Старик, привыкший, очевидно, к беспрекословному повиновению, разгреб под собой сухую листву, поднял деревянную крышку и, склонившись над ямой, достал оттуда сперва ведро, а затем и козу.
-- Наивные вы люди, как я погляжу, -- заметил Телюков. -- Ну и тайник у вас! Есть такая птица -- страус: голову зарыл в песок, а спина сверху. И вы так же! Да если бы в самом деле наскочили на вас инспектора, то они все углы обшарили б...
-- Про погреб никому невдомек. Мы его недавно вырыли.
-- Невдо-о-мек! -- насмешливо протянул Телюков. -- А скажите, разве так уж часто наведываются сюда инспектора?
-- Бывает, что и часто.
-- А сколько отсюда до ближайшего села?
-- До Коряковки-то?
-- Пусть до Коряковки.
-- Верстов пятьдесят, коли напрямик.
-- Ого!
Телюков вынул из-за пазухи карту-двухкилометровку и подошел поближе к свету. Одноглазый подбросил в костер дров, а бородач подвесил на таганок ведро. Потом браконьеры взялись за козу. Дрова дымили, в хижине стояли чад и смрад, нечем было дышать. Телюков немного приотворил дверь.
-- Не могу! -- он закашлялся, вытирая рукавом глаза. -- Слезу вышибает...
Браконьеры молча возились возле козы. Им, как видно, едкий дым не мешал, привыкли. Все больше и больше напоминали они Телюкову пиратов из приключенческих повестей девятнадцатого века.
Ободрав наконец козу, одноглазый вынес ее из хижины и, вернувшись, попробовал ножом мясо, варившееся в ведре.
-- Готово, давай, -- кивнул он старику. -- Присаживайся, летчик. -- И, помолчав, спросил: -- Так говоришь, с самолета выпрыгнул?
-- Выпрыгнул.
-- Мотор отказал?