- Да.
- Ну так вот, предоставьте мне еще раз полную свободу действий. У меня и у Торнлея лошади гораздо лучше, чем у ваших людей, поэтому позвольте нам ехать вперед, а вы постарайтесь насколько возможно задержать этих негодяев.
- Поезжайте, мой друг, и спасите их... Помоги вам Бог!
Мустангеры, пришпорив лошадей, во весь опор поскакали в ту сторону, откуда слышались выстрелы врагов, осаждавших блокгауз.
Глава 18
ЛУИЗИАНА И ТЕННЕССИ
Полковник Магоффин, отправляясь разыскивать своего похищенного краснокожими племянника, приказал всем оставшимся в лагере перебраться в блокгауз и при этом велел слушаться его дочери, как его самого.
Теннесси Магоффин, несмотря на сильные переживания в связи с исчезновением Эжена, показала себя достойной доверия, оказанного ей отцом. Она сама следила за тем, как переносили в блокгауз все более или менее ценное имущество эмигрантов. Затем она велела подтащить фургоны и загородить ими вход в блокгауз, куда заставила также перейти всех женщин и детей. Что же касается рогатого скота и упряжных лошадей, то их загнали в оставленное между фургонами небольшое пространство, которое затянули снаружи веревками и загородили ветвями колючих кустарниковых растений. Эта наскоро сооруженная изгородь имела целью скорей не дать разбежаться скоту, чем защитить от вторжения врагов или даже хищных зверей.
Для защиты блокгауза на случай нападения краснокожих полковник оставил всего четверых слуг, но толстые стены вновь сооруженного блокгауза представляли сами по себе такой надежный оплот, что четверо вооруженных людей могли сопротивляться значительно большему числу врагов. Это именно и имел в виду полковник Магоффин, так как оставленные им слуги были вооружены ружьями и стреляли довольно неплохо.
Впрочем, ни полковнику, ни мустангерам и в голову не приходило, что индейцы могут во время их отсутствия напасть на лагерь эмигрантов. Зато Теннесси оказалась гораздо предусмотрительнее всех, и, как только полковник уехал разыскивать похищенного индейцами Эжена, она сейчас же стала приводить блокгауз в оборонительное положение, точно ей удалось какими-то судьбами подслушать разговор Лебара с вождем племени семинолов.
По мере того, как работа по укреплению блокгауза подвигалась вперед, она становилась все более и более спокойной, и тревога за участь двоюродного брата постепенно заменялась в ней надеждой скоро увидеть его возвращающимся вместе со всеми эмигрантами. По временам она отрывалась от дела и подходила к Луизиане, стараясь утешить ее и пробудить и в ней надежду на скорое свидание с братом. В одну из таких минут, когда она особенно горячо уговаривала кузину не терять мужества, Луизиана вдруг вскочила и встревоженным голосом проговорила:
- Тенни, слышишь?.. Там стреляют...
Обе молодые девушки взбежали на парапет и, чутко прислушиваясь, устремили глаза в ту сторону, куда еще днем уехал маленький отряд полковника. Через минуту порывом ветра до них донесло звуки ружейных выстрелов, раздававшихся в лесу на другом берегу потока.
- Слышишь? - проговорила Луизиана. - Там идет битва!
- Да, но кто знает, может быть, это, наоборот, хороший знак?..
- Господи! Спаси моего брата!.. Что будет со мной, если его убьют!..
- Милочка, послушай меня и не приходи в отчаяние раньше времени.
- Я так измучилась, так исстрадалась!.. Я с ума схожу!
- Перестань! Отчаяние - большой грех. Будем лучше слушать.
И кузины, прекратив разговор, прислушались. Выстрелы слышались все чаще и чаще и с каждой минутой все громче и громче, что служило доказательством, что сражающиеся быстро приближаются к блокгаузу.