Но она не докончила начатой фразы, потому что как раз в эту минуту вспыхнуло пламя над двумя фургонами, загораживавшими вход в блокгауз, и осветило защитников укрепления. Двое из них как раз в этот момент, взмахнув руками, упали сраженные внутрь здания.
- Скорей!.. Помогите им! - умоляла Луизиана, которую эта кровавая картина приводила в ужас. - Скорей, иначе будет слишком поздно!
- Вперед, друзья, вперед! - крикнул Гейс, пришпоривая лошадь и бросаясь с места в карьер.
Но как ни спешили рейнджеры, индейцы предупредили их и как демоны устремились на приступ блокгауза, откуда уже не было слышно выстрелов и неслись только отчаянные вопли избиваемых женщин и детей.
- Кричите, друзья мои, кричите громче! - говорил полковник Гейс своим людям. -Наши крики, может быть, испугают краснокожих и заставят их обратиться в бегство!..
И он, подавая пример, принялся кричать во всю силу своих легких; затем он разрядил в воздух револьвер, как бы давая этим сигнал начать стрельбу, и рейнджеры стали сейчас же стрелять на скаку, в надежде если не ранить индейцев, то, может быть, вызвать этим смятение среди них. Когда они через несколько минут после этого подъезжали к реке, пожар уже догорал, и громкие крики сменились слабыми восклицаниями и стонами умирающих. В момент переправы через реку индейцы сделали несколько выстрелов по отряду полковника, но одного залпа оказалось достаточно, чтобы обратить в бегство краснокожих, которых не могло, кроме того, не испугать и весьма значительное число бледнолицых.
Полковник первый переплыл через реку, которая в этом месте была и широка, и довольно глубока, и сейчас же бросился к блокгаузу. В ту минуту, когда он вбежал в эти обгорелые развалины и спрашивал, не осталось ли кого-нибудь в живых, ему отвечал слабый голос:
- Почти никого, почти никого!
Глава 20
БЛОКГАУЗ
Луизиана вбежала в блокгауз одновременно с шерифом, и они увидели ужасную картину разыгравшейся здесь кровавой драмы. Сквозь багрово-красные клубы дыма видны были лежавшие вповалку тела мужчин, женщин и детей, бледнолицых, краснокожих и негров. Одни из них уже были мертвы, а другие еще мучились в предсмертной агонии. Все они, за исключением индейцев, были оскальпированы: но индейцев, надо заметить, было гораздо меньше, чем других, и жертвами кровавой бойни стали, главным образом, негры, негритянки и их дети. Из бледнолицых бросался в глаза великан в охотничьей блузе: он, по всей вероятности, свалился последним, потому что его громадное тело лежало сверху. Он был уже мертв и все еще сжимал своими могучими руками задушенных им перед смертью врагов. Управляющий, а это был он, тоже был оскальпирован, как и все убитые...
- Кто это говорил сейчас? - спросил шериф.
- Я, - отвечал тот же голос, доносившийся из противоположного угла блокгауза.
- А где остальные? - спросил шериф, делая несколько шагов в ту сторону, откуда слышался голос разговаривавшего с ним человека.
- Они ушли... уехали...
- Все?
- О, нет.
- Да где же вы?
- Здесь, под этой грудой проклятых краснокожих, - отвечал неизвестный. - Я не могу сам выбраться, помогите мне, пожалуйста. Кроме меня, я думаю, в живых остался только один бедный малютка... Он тут, возле меня...
- А как вы себя чувствуете?