— Что вы сказали?
— Простите, Бога ради!
— Я говорю, нейтралитет, который позволяет вам вести беспрепятственно торговлю с этой провинцией!
— Это было бы для меня спасением!
— В таком случае, не сомневайтесь!
— Да, но вы предложите мне взамен всего этого невыполнимые условия?!
— Нет.
— Но что же вы от меня потребуете?
— От вас потребуют, просто-напросто, обязательства покровительствовать исключительно, вы меня понимаете, исключительно бразильскому влиянию!
— Это возможно, так как, помимо всего, французы не пользуются моей симпатией.
— Затем, во всем и по всякому делу, сноситься с правительством Его Величества!
— Я согласен и на это!
— И впоследствии, когда придет время, просить о протекторате одной Бразилии!
— И это все?
— Наконец, вы должны еще обязаться уважать и щадить права и собственность, равно как и личность, колонистов белой расы, поселившихся на спорной территории или намеревающихся поселиться на ней!
— Да это и в моих интересах!
— Но вы, однако, не всегда так поступали до сих пор! — заметил уполномоченный.
Последние слова подняли целую бурю в душе негра, разом возбудив все его опасения и подозрения. Он побледнел до того, что лицо его стало пепельно-серым и исказилось конвульсивной судорогой, а глаза налились кровью. Порывисто встав, он крикнул голосом, сдавленным от клокотавшей в нем злобы и сдержанного бешенства:
— Так вот зачем вы явились сюда! Вот в чем секрет вашего посещения, этой комедии и этих россказней, которые я слушал, развесив уши, как дурак, в продолжение целого получаса! Так признайтесь, вы под прикрытием дипломатической неприкосновенности явились вырвать у меня хитростью или силой моих пленников?!
— Ни то ни другое! — возразил незнакомец, все так же невозмутимо спокойно.