Масорка

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ну, хорошо я буду говорить с тобой, как с милым, ласковым, скромным и разумным ребенком.

— Достаточно последнего, сеньор, я слушаю.

— Я знаю, что ты стоишь на добрых якорях, — продолжал дон Кандидо, — этим я хочу сказать, что твои высокие связи, твои близкие отношения с людьми, занимающими высокое положение, твое блестящее родство, и крупные дела, и всякие рекомендации, и советы сеньора, твоего отца…

— Ах, ради Бога, сеньор! Скажите мне, в чем заключается ваше дело.

— Да не спеши, я к делу и иду, ты вечно был такой, когда еще садился в синей курточке рядом со мной, и я приказывал тебе писать, а дверь случайно оставалась открытой — ты вскакивал и убегал домой. Так вот я говорю, что твой отец, столь уважаемый и щедрый патриот, и все твои друзья и твое положение открыли тебе широкий путь, усыпанный цветами, а твои таланты, изящные вкусы и милое, приветливое обращение…

— Ну, хорошо, все это мне известно, но что же я могу сделать для вас?

— Слушай, я знаю, что по мере того, как надвигаются различные события и условия жизни изменяются, лучше…

— Не лучше ли, вам сказать прямо, чего вы желаете, сеньор?

— Да не спеши! У тебя есть связи?

— Да, много. Ну?!

— Ты знаешь сеньора начальника полиции, дона Бернар-до Викторику, не так ли?

— Да, конечно, но что вы от него хотите?

— Послушай, Мигель, ведь я же выучил тебя писать, ведь я любил тебя, как своего родного сына, ты почти единственный из всех моих прежних учеников, с кем я до сих пор сохранил дружеские отношения.

— Прекрасно, но чего же вы собственно желаете? — опять прервал его дон Мигель, кусая от нетерпения губы.

— Я желаю, чтобы ты оказал мне громадную услугу, Мигель.

— Вы это мне уже сказали в начале разговора, сеньор. — Так у тебя есть связи?

— Да, сеньор.

— И сильные, влиятельные связи?

— Да, сеньор.

— Ты в дружбе с Викторикой?