— Идем, мой дорогой и уважаемый Мигель. Он в моем кабинете.
— Да, но вы проводите меня только до дверей. Я врач души моего друга, а вы знаете, что врачи обыкновенно говорят наедине с пациентами.
— Ах, Мигель!
— Что такое, сеньор?
— Ничего, входи. Пройди вперед. Я пойду в гостиную! — отвечал дон Кандидо, оставляя Мигеля.
— Здравствуй, мой дорогой Луис, — проговорил молодой человек, входя в комнату своего друга, который лениво сидел в старом кресле, опираясь локтями на стол.
— Я думал, что не увижу тебя в этой скверной тюрьме, где не имею известий ни о ком! — отвечал дон Луис недовольным тоном.
— Хорошо, мы начинаем с упреков?
— Я думаю, что прав: теперь десять часов утра.
— Правда, десять часов.
— Эрмоса?
— Она совершенно здорова, благодаря Богу, но не тебе, который делает все, чтобы причинить ей неприятности.
— Я?
— Вот доказательство этого! — сказал дон Мигель, указывая ему на разбросанные листы бумаги, на которых имя доньи Эрмосы было написано более сотни раз вдоль, вкось и поперек.
— Ах! — сказал, краснея, дон Луис и попытался спрятать бумаги.
— Нет, — возразил молодой человек, беря у дона Луиса из рук бумаги и бросая их в огонь. — Вот что следует сделать с ними!
— Я согласен с тобой, — произнес дон Луис, — но теперь я немедленно хочу вернуться в Барракас.
— Я понимаю это желание.
— Я исполню его.
— На этот раз, нет.