Росас

Прелестная жена генерала Мансильи встала и приготовилась уходить. Ее примеру последовала дона Мария-Хосефа. Прощание с обеих сторон было очень холодно.

Дон Мигель вышел проводить дам до их экипажа.

В дверях гостиной донья Мария-Хосефа обернулась и, бросив взгляд тигрицы на дона Луиса, произнесла:

— Итак, не сердитесь на меня. Советую вам не лить слишком много одеколону на ваше бедро, а то оно будет сильно болеть.

И она удалилась, язвительно улыбаясь. После ухода обеих дам в гостиной воцарилось долгое и тягостное молчание.

Донья Эрмоса нарушила его.

— Боже мой, — проговорила она, — что это за женщина?

— Она похожа только на самое себя! — отвечала мадам Барроль.

— Но что же мы ей сделали? Зачем она пришла сюда, если хотела причинить нам зло, не зная ни меня, ни дона Луиса?

— Увы, кузина, все наши труды пропали даром, все наши предосторожности не привели ни к чему! Эта женщина нарочно пришла сюда. Она, без сомнения, получила от кого-нибудь донос на Луиса и, к несчастью, все открыла.

— Как, что она открыла?

— Все, Эрмоса, неужели ты предполагаешь, что она случайно оперлась так страшно на левое бедро Луиса?

— Да, да! — вскричала донья Аврора. — Она знала, что. один человек был ранен в бедро!

Присутствующие обменялись печальным взглядом. Дон Мигель продолжал спокойно и значительно:

— Действительно, это единственная примета человека, успевшего скрыться ночью четвертого мая. Она пришла сюда именно с этим коварным намерением, внушенным ей, без сомнения, только демоном.

— Но кто сказал ей об этом?

— Не будем говорить об этом, моя бедная Эрмоса. Только знайте, что все мы на краю пропасти. Прежде всего надо сделать вот что.

— Что? — вскричали все в один голос.

— Необходимо, чтобы Луис немедленно покинул этот дом и отправился со мной.

— О, нет! — гордо вскричал молодой человек, — нет! Я понимаю теперь злобный умысел этой женщины, угадываю ее цель, но именно потому, что считаю себя обнаруженным, я и хочу остаться здесь.