— Великий белый охотник — могущественный воин своей нации; он брал, вероятно, много волос, когда был молод.
— Нет, вождь, вы ошибаетесь, воины моей страны не имеют понятия о сдирании кожи с черепов; они убивают своих врагов, но не снимают с них волос.
— Хорошо, белые умны; они предпочитают привязывать своих врагов к позорному столбу?
— Этого они не делают тем более, вождь, мы убиваем и раним наших врагов, но не предаем их никаким мучениям.
— О! — воскликнул индеец с удивлением, которое он не мог скрыть, — белые боятся причинить боль.
— Все люди страшатся страданий, вождь, будут ли они белые, желтые, черные или красные. Люди моей нации так же храбры, как ваши самые храбрые воины; но их обычаи не похожи на ваши; они понимают храбрость совершенно другим образом. Ваша стойкость во время страданий для них служит выражением гордости и тщеславия; я буду тщетно пытаться дать вам объяснение по этому предмету, вы меня не поймете. К тому же, — прибавил он, улыбаясь, — у нас нет времени говорить об этих вещах; нас ждет более серьезный разговор. Слышите вы этот шум в кустах?
— Анимики слышит его уже в продолжение нескольких минут.
— Итак, вождь, этот шум возвещает вам приход Друга, которого мы ждем. Приготовьтесь хорошенько встретить его.
Почти в ту же минуту кусты раздвинулись и показался человек.
Заметив охотника и вождя, он приблизился к ним и не колеблясь приветливо раскланялся с ними.
— Милости просим, сеньор Рамирес, — сказал охотник, протягивая ему руку, — мы вас ждем.
— Я бы пришел раньше, — сказал молодой человек с улыбкой, — но вы помните, сеньор Валентин, что вы мне нарочно запретили не покидать лагеря прежде шести часов вечера.
— Это правда, я признаю мою несправедливость. Садитесь около нас, и поговорим.
Прежде всего я имею честь представить вам одного из самых знаменитых вождей в прерии в настоящую минуту, одного из лучших моих друзей, Анимики, великого сахема кроу.
Двое людей, поклонившись друг другу, пожали радушно руки, не проговорив ни слова.
— Теперь, когда представление совершено по всем правилам, возвратимся к нашим делам, сеньор Рамирес; вы мне позволите, вождь, с минуту поговорить с моим другом о вещах, которые не могут иметь для вас интереса и касаются только меня одного.
— Анимики будет глух и нем, если этого желает его друг, — сказал вождь, — когда будет угодно охотнику, он позовет своего друга.
Он встал, улыбаясь, сел в нескольких шагах от них, зажег свою трубку и принялся курить со всею индейскою важностью.
Охотник, сделав краснокожему дружеский знак рукой, снова обратился к Бенито Рамиресу.
— Поговорим вдвоем, — сказал он.
ebooksa