Вам - задание

— Подожди, водички зачерпну, — сказал Лапко и, взяв другую кружку, пошел в угол комнаты, где стоял бачок с водой. — Держи! Как глотнешь, сразу же запивай. — Лапко, который был намного старше Славина, с горечью подумал: «Мальца приходится учить пить спирт!»

Владимир сделал большой глоток и чуть не задохнулся, схватился за кружку с водой. Его уложили поближе к печке, укрыли тулупом. Парень сразу же уснул.

А утром состоялся суд.

Сухота удивился, когда увидел в штабной землянке столько народу. Кроме Тамкова и Лапко здесь собрались все командиры групп.

— Товарищ командир! Вызывали? — спросил он, глядя на Тамкова.

— Да, вызывал, и вопрос один: сколько же сребреников заплатили тебе фашисты за предательство?

— Какое предательство? Какие сребреники? Вы что-то путаете, товарищ командир! — Сухота стоял бледный и, как бы ища поддержки у присутствующих, поочередно смотрел на каждого. — Не понимаю, при чем тут я?

— Сейчас поймешь. О чем ты говорил с женой минувшей ночью?

— О чем говорил? С чьей женой? Моей, что ли?

— Естественно, — чуть заметно улыбнулся Тамков. — Моей нет в округе, да и не разговаривала бы она с тобой.

Его еле заметную улыбку Сухота истолковал по-своему и, заулыбавшись, сказал:

— Вы что? Не знаете, о чем толкует мужик, истосковавшийся по бабе? Налила кружку самогонки, закусил, и бабу — на кровать поволок.

— Бабу, говоришь, поволок? — перебил Лапко. — А ее случайно не обер-лейтенантом Хенникером зовут?

Сухота опешил. Он ошалело смотрел на Лапко и не мог промолвить ни слова. Было видно, что до сознания предателя дошел смысл происходящего и он понял, что его ждет. К нему вплотную подошел Тамков и, еле сдерживаясь, проговорил:

— Ну, что молчишь, Темный? Или тебе напомнить, где и с кем ты встречался?

Сухота понял, что это — конец, и, уже не владея собой, упал на колени:

— Господа... простите, товарищи! Все расскажу. Я же никому вреда не причинил! Испугался... обещали жизнь сохранить...

— А вот мы тебе не обещаем. Расскажи суду все: и как предателем стал, и как служил фашистам.

Сухота заплакал. Размазывая слезы по лицу, начал говорить:

— Немцы нашли у меня красноармейскую шинель и сказали: или в полицию вступай, или расстреляем.