— Мы уверены, что на освобожденной нами территории, что была под панской Польшей, из числа предателей, уголовников, а также не успевших уйти с отступающими гитлеровскими войсками полицаев будут создаваться банды. Они будут не только грабить и убивать, запугивать и терроризировать местное население, но и чинить вред новой власти, нападать на партийных и советских руководителей, активистов, также на отдельные воинские автомашины, военнослужащих. — Генерал сел напротив Мочалова и улыбнулся усталыми, воспаленными глазами. — А басмачи на юге чем-то другим занимались?
— Тем, конечно. Бандиты, товарищ генерал, они везде — бандиты.
— Правильно. Понимая это, мы и отзываем с фронта людей, способных быстро и решительно покончить с этим отребьем, ну, а с фашистами и без вас на фронте покончат.
— В партизанский отряд я один полечу?
— Дадим вам еще двух человек в помощь, а сейчас устраивайтесь в гостиницу, номер вам заказан. Завтра явитесь сюда, получите необходимые документы, оружие, пройдете инструктаж, познакомитесь со своими помощниками и в путь...
Несмотря на сильную усталость, Петр Петрович уснуть никак не мог. Мысли о будущем и непривычная тишина тревожили его.
Утром он направился в Наркомат, затем написал письма Купрейчику и Василевской. А еще через сутки тяжелый самолет взмыл в небо. Впервые в жизни Петр летел на самолете. Натужно и мощно гудели моторы. Их рев свободно проникал через ребристые борта, и разговаривать можно было только наклонившись к уху собеседника. В салопе самолета, кроме Мочалова и его двух новых товарищей — старшего лейтенанта Булацкого и лейтенанта Швецова, — никого не было. Это был транспортный самолет с длинными скамейками вдоль бортов. Посередине салона вдоль скамеек лежал груз. По форме ящиков и маркировке на них Петр понял, что в них оружие и боеприпасы. Его откровенно волновала предстоящая встреча с партизанами. Сможет ли он подобрать нужных людей и довести их по вражескому тылу к намеченному месту? С надеждой поглядывал капитан на спокойное лицо Булацкого. Он кадровик и должен оказаться очень полезным при подборе людей. Лейтенант Швецов, лет двадцати трех, с большими голубыми глазами, густыми черными бровями, учился в школе милиции, но, после того как началась война, оказался на фронте. Был тяжело ранен. После выздоровления работал в Москве оперуполномоченным уголовного розыска.
Мочалову мешал парашют, прикрепленный за спиной. Он долго возился, пока уселся, и сейчас пытался сосредоточиться. А тут еще этот чертов парашют. Перед вылетом показали, как надо им пользоваться. Собственно, это и так ясно, когда полетишь вниз, то надо дернуть за кольцо. Правда, прыгать придется только в крайнем случае. Самолет должен приземлиться на партизанском аэродроме, доставить оружие и боеприпасы, а обратно забрать раненых.
Далеко внизу стали видны беленькие огоньки ракет, а между ними запульсировали красноватые точки. Они летели вдоль земли навстречу друг другу. «Фронт», — догадался Петр Петрович и еще плотнее прижался к прохладному стеклу. Кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, Мочалов увидел бортстрелка. Он наклонился еще ниже и прокричал:
— Проходим линию фронта, нас могут обстрелять. Проверьте парашюты!
«Кто в такую темень попадет в наш самолет?» — подумал Петр, наблюдая, как стрелок занимает свое место вверху салона, там, где был установлен на турели пулемет. Проверил, как пристегнуты лямки парашюта, и прокричал рядом сидящим Швецову и Булацкому, чтобы они тоже проверили свои парашюты. После этого он опять приник к иллюминатору, но внизу и вокруг уже было темно. Фронт позади.
За годы войны он привык видеть врага перед собой или даже вокруг, но от того, что враг под ним, что сейчас, может, действительно, как и предполагал стрелок, немецкие зенитки наводят на звук самолета свои длинные, словно хоботы слонов, стволы, чтобы уничтожить их, стало не по себе, захотелось пересесть поближе к дверям. Но проходили одна за другой томительные минуты, а самолет, по-прежнему, мощно и ровно гудя моторами, шел своим курсом. Незаметно для себя Мочалов задремал и даже увидел какой-то сон. Потом настороженный слух уловил в уже ставшем привычном шуме моторов какие-то новые звуки — короткие сухие хлопки. Петр Петрович открыл глаза, в этот момент самолет сильно качнуло, и он, инстинктивно хватаясь за сиденье руками, не мог понять, что же произошло. Ему показалось, что в салоне самолета вспыхнул свет. А непонятные хлопки за бортом стали еще более частыми. «Так это же нас обстреливают, — догадался Мочалов, — а в кабине стало светло от прожекторов, которые разыскали нас в небе». Но вот внутри салона стало темно, самолет сразу же выровнялся и, не уменьшая газ, начал горизонтальный полет.
«Неужели ушли?» — еще не веря в это, подумал Мочалов и тут же услышал над ухом радостный крик Булацкого:
— Молодцы летчики! Все-таки вырвались из этого пекла!
Через несколько минут моторы начали работать спокойнее.
Из кабины вышел второй нилот. Подсвечивая себе фонариком, подошел к пассажирам и наклонился к Мочалову:
— Повезло нам, капитан, вырвались.
— Далеко еще?
— Что?
— Я спрашиваю, долго еще лететь?
ebooksa