– В этом я уверен, – ответил старик. – Не сомневаюсь и в том, что теперь ваша милость отдаст мне приз.
– Ваше величество, – закричал Арнульф, пробиваясь сквозь толпу. – Это была нечистая игра. Я едва мог разглядеть шарик, хотя зрение у меня хорошее. Тут что-то неладно, это какое-то волшебство.
– Значит Том-Бродяга – не кто иной, как сам дьявол, – сказал Иоанн. – Каково ваше мнение, милорд епископ? – обратился он к толстому епископу хирфердскому, восседавшему на трибуне.
– Надеюсь, ваше величество ошибается, – ответил прелат, осеняя себя крестным знаменем. – Сейчас мы его испытаем.
Взяв висевшее у него на груди распятье, он поднес его к самому носу Тома и торжественно провозгласил:
– Изыди сатана!
Но Том-Бродяга только расхохотался, и успокоенный епископ сказал:
– Нет, это простой человек. Будь он дьяволом, он бы провалился сквозь землю, и огненный столп поднялся бы на том месте, где он стоит.
– Если это человек, значит он выиграл приз.
И с этими словами Иоанн протянул Тому охотничий рог. Старик принял его и слегка наклонил голову.
– Слушай, старик, – продолжал Иоанн, – стреляешь ты лучше молодых парней; хочешь быть капитаном моих стрелков?
– Благодарю вас, ваша милость, но мой дом – дремучие леса и проезжая дорога. Я не могу жить в городах, и нет такого человека, которого я бы признал своим хозяином. Бродягой я был, бродягой и останусь.
Иоанн нахмурился.
– Ну так убирайся с глаз моих долой, упрямое животное!
– Благодарю короля и шерифа за приз. Я отдам его тому, кто откажется лучшим стрелком, чем я. А деньги ваши мне не нужны!
Он взмахнул рогом и высыпал монеты к ногам стоявших поблизости конюхов и солдат.
– Дерзкий грубиян! – проворчал король. – Я бы его проучил, не дай я моего королевского слова отпустить его с миром.
Шериф шепнул что-то на ухо Уолтеру Черному, и тот, подойдя к Тому, сказал:
– Перед королем должно стоять с непокрытой головой.
С этими словами он дернул его за капюшон. Старик рванулся вперед, капюшон съехал у него с головы, а седая борода отклеилась и упала на землю. Все присутствующие ахнули, увидев молодое загорелое лицо, обрамленное каштановыми кудрями.