– Для чего преступнику собака?
Андрей был удивительно терпелив. Он начал рассказывать старику всю историю, предшествующую нашему поиску.
– Я уважаю милицию! – Старик прижал руку к груди. – Человек, которого ты ищешь, пошел вон по той улице, но возле красного дома сел в машину и посадил туда свою черную собаку.
– Прервал след! – воскликнул Андрей.
– Что значит «прервал след»? – с любопытством спросил старик.
Боясь, что Андрей вступит по этому поводу в длительные разговоры, я сам взялся дать объяснение и ограничился буквально десятком слов. Как ни странно, старик выслушал меня благосклонно.
– Так, – протянул он, – но мне показалось, что в конце этой маленькой улицы тот человек вышел из машины вместе со своей собакой. И я подумал: «Разве стоило садиться в машину, чтобы проехать такое ничтожное расстояние?»
Через минуту мы уже бежали по улице к красному дому.
Карай делал свободные виражи на поводке, отпущенном во всю длину.
– Как ты узнал, что Геворк ведет с собой Маузера?
– Но ты же видел, как злился Карай! Такая реакция у него бывает только на собак, и то не на всех. А какая же собака может идти рядом с Геворком, если не Маузер?
Это было логично и убедительно. Но где он взял Маузера?
– А ему привели! Помощник привел из питомника. Я думаю, это было между ними заранее условлено. И знаешь, где они встретились? В том месте, где Карай в первый раз зарычал…
Мы пробежали всю улицу. В конце ее Карай начал принюхиваться и быстро нашел утерянный след. Теперь он вел нас по каким-то закоулкам. Вдруг он свернул в неприметную калиточку. Андрей еле сдерживал его. Мы оказались в темном саду. Пахло дозревающими персиками. Я шел почти на ощупь. Но вдали мелькнул свет. Карай ринулся вперед. Андрей что-то закричал, и я внезапно очутился на ступеньках веранды. За столом сидели мужчины – играли в нарды и пили пиво. Один из них, держа в руке игральные косточки, обернулся. Это и был Геворк.
Карай мгновенно перемахнул через перила веранды. Геворк едва успел намотать на правую руку телогрейку, чтобы пес не причинил ему повреждений. Карай схватил его за эту руку и сжал, глухо рыча. На веранде раздались крики. Андрей, подбирая поводок, тянул собаку назад.
Только теперь я увидел Маузера. Он лежал в углу на подстилке и тяжелым взглядом следил за всем происходящим на веранде. Он не получил приказа действовать – защищать хозяина – и потому оставался равнодушным свидетелем событий.
– Ну… – сказал Андрей счастливым голосом, когда все, наконец, уладилось – опрокинутые стулья были подняты, а Карай пристроен в углу напротив Маузера, – ну, прошу прощения у хозяев! Наделали мы вам здесь шуму.
Хозяин и хозяйка, близкие знакомые Геворка, стали радушно усаживать нас за стол. Появилось вино, принесли фрукты. Хозяин предложил нам шашлык, зажаренный на шампурах.
В саду шумел ветер. На веранде мирно светилась электрическая лампочка. Карай и Маузер, как и предписано добрыми правилами служебного собаководства, дремали каждый в своем углу и не обращали друг на друга никакого внимания. Можно было лаять, рычать и злиться, почуяв след чужой собаки, но, встретившись с ней нос к носу, нужно ее игнорировать. Это они хорошо знали!
Обратно мы шли садами. Геворк, знаток здешних мест, вел нас кратчайшим путем. Мы горячо обсуждали подробности минувшего поиска.