Бриллиантовый корабль

Ответом был нетерпеливый вопрос:

– Кто – Росс или Сикамор?

Я подумал, что они ждут два судна, капитаны которых называются Росс и Сикамор. Наудачу я назвал первое имя и ждал, что будет дальше. Никогда еще в мире не имело электричество такого значения для смертного человека...

– У нас на исходе уголь и вода, – последовал ответ. – Поспешите, ради Бога, или мы отправимся в Рио.

На это я горячими от лихорадочного волнения руками передал:

– В Рио известно; держитесь моря; мы завтра будем у вас.

Несколько минут длилось молчание. Я представлял себе, что неизвестный мне экипаж ведет дебаты относительно моих слов, как бы вселяющих им надежду на спасение. Вспомогательное судно идет к ним. Они будут избавлены от необходимости выйти на берег и от жажды. Когда аппарат снова начал свою доверчивую исповедь, меня еще раз просили поспешить.

– Я Валентин Аймроз. Что задержало вас на берегу?

– Полиция и Фабос.

– Фордибрас, значит, изменник!

– Дочь его с вами?

– Разве это известно в Европе?

– Подозревают.

– Благодаря болтуну Фабосу. Он получил мое послание. Сикамор вышел в море.

– Он на два дня позади нас.

– Какой уголь у вас на борту?

Я отошел от аппарата и не отвечал ни единого слова. Надо вам сказать, что я был уже убежден в том, что таинственный «Бриллиантовый корабль» был в действительности судном буксирным и, следовательно, должен был поджидать прибытия других судов. Из Европы или Америки выходили с правильными промежутками тендеры значительной величины, которые снабжали водой, провизией и углем судно еврея, где он скрывал свою добычу и скрывался сам со своими сообщниками. Получалась, таким образом, целая система правильных переездов взад и вперед, совершаемых этими негодяями в качестве вспомогательного экипажа. Большое судно никогда, вероятно, не показывалось у берегов, за исключением только случаев крайней необходимости. Выбор же такого места для постоянного крейсирования объяснялся тем, что в этих широтах царствует полная тишина и отсутствуют ураганы. Все это было мне вполне ясно. Когда же этот архинегодяй спросил меня, «какой уголь у нас на борту», я понял, что это грозит нам опасностью, и моментально ушел от аппарата. Я не имел сведений о тендере. Малейшая неосторожность могла испортить так удачно проведенную мною операцию.

– Там хотят узнать, вероятно, насколько осторожен получатель, – сказал я себе, выходя из каюты в таком возбужденном состоянии, в каком я еще не был со дня своего отъезда из Англии. – Тем лучше. Пусть себе спрашивают, что хотят, я знаю о них достаточно, а завтра узнают об этом и в Европе.

Лорри был на палубе, когда я поднялся наверх, а рядом с ним стоял Мак-Шанус. Я удивился, узнав, что уже шесть часов и солнце садится. Друзья мои сразу же заметили бледность моего лица и спросили, что так долго задержало меня в каюте.

– Джентльмены, – ответил я, – «Бриллиантовый корабль» находится в нескольких ста милях от нас – и на борту его еврей и Анна Фордибрас. Капитан Лорри, сделайте необходимые распоряжения! Тимофей, пришли мне сюда наверх виски с содовой и самую длинную сигару, какая есть на яхте. Мне нужно кое-что обдумать... да, обдумать.