Бриллиантовый корабль

«Фордибрас» – отстучал я, и затем снова – «Фордибрас», после чего несколько самых простых слов: «сломалась ось двигателя... все матросы работают... завтра будет исправлено...»

Я повторил это послание, но к немалому удивлению своему не получил ответа. Как вчера я сам перестал отвечать «Бриллиантовому кораблю», так сегодня вечером перестали мне отвечать оттуда. Я пришел к тому заключению, что сообщенные мною новости были настолько поразительны, что говоривший со мной человек стремглав бросился к капитану судна и мне ответят немного погодя. Прошло полчаса, а я все еще ждал. Было уже около часу пополуночи. Мне помнится, что часы показывали семнадцать минут второго, когда наш дежурный матрос заметил на далеком горизонте огни «Бриллиантового корабля» и капитан Лорри влетел ко мне, чтобы сообщить эту новость. Теперь, разумеется, мне не было надобности ни в каких телеграммах. Вы можете представить, с каким волнением последовал я за ним на палубу, чтобы насладиться этим зрелищем.

– Вы только сейчас увидели его, Лорри?

– В эту секунду, доктор! Скорее этого я не мог спуститься вниз, сэр!

– А Мак-Шанус знает?

– Он весь трясется, точно у него лихорадка. Я предложил ему идти в каюту и выпить виски.

– Не другое ли это судно, Лорри?

– Может ли это быть, сэр? Здесь нет курса для судов. Это то самое, за которым мы гонимся.

– Далеко оно от нас, Лорри?

– Не могу сказать, сэр! Судите сами.

Я поднялся с ним на мостик и тотчас же увидел зрелище, сильно взволновавшее меня. На расстоянии многих миль от нас лился над спящим океаном столб ослепительного света, яркого, безумного света, который то направлялся к покрытому перистыми облаками небу, то покрывал потоками золотистого огня зеркальную поверхность воды, то превращался во всепожирающий, могущественный круг, который захватывал все дальние и близкие предметы, открывая их присутствие наблюдательному взору. Чья-то искусная рука управляла им, и я сказал себе, что прожектор находится в руках опытного офицера, который распоряжался им, как распоряжаются нарочно для того, чтобы опровергнуть предположение, будто это военное судно, чудовищный столб огня заколыхался, задрожал, точно фонарь в дрожащей руке пьяного человека, который устал от серьезного исполнения своих обязанностей, превратив их в забаву. Подобную вещь ни на одну минуту не допустили бы на военном судне. Я не сомневался больше, что капитан Лорри не ошибся.

– А у нас на яхте нет огней, Лорри? – воскликнул я и прибавил, чтобы извинить себя: – Об этом, впрочем, и говорить не следует.

– И говорить не следует, доктор! Я приказал погасить огни в восемь часов.

– Но ведь они могут заметить отблески красного огня над нашими трубами?

– Да, не будь там предохранительных загородок, которыми их снабдил мистер Бенсон.

– Как вы думаете, Лорри, можем мы попытаться подойти ближе к ним?

– Риск будет небольшой, когда они устанут пускать свои фейерверки, доктор.

– Мы это сделаем, Лорри! Не забывайте, что там Анна Фордибрас. Я много дал бы, чтобы сказать ей хоть слово, которое она могла бы понять...

Он кивнул мне многозначительно и поспешил вниз в машинное отделение, чтобы сделать необходимые распоряжения, а вслед за этим я увидел Мак-Шануса. Он не говорил со мной, как я это узнал потом, вследствие смешного предубеждения, что опасно говорить даже шепотом. Все наши матросы сгруппировались у верхней каюты и, как дети, любовались зрелищем, которое разыгрывалось перед их глазами на воде. На яхте у нас не было огней. Начиная от носовой части и до кормы – не горело ни единой электрической лампочки, которая нарушала бы темноту ночи. Стука машин совсем не было слышно.

Я обратился к Тимофею и удивил его своим приветствием.