— Боже правый! — воскликнул Длинный Джек, выбираясь на палубу, весь перемазанный солью и в рыбьей чешуе. — Ты, никак, знал, что вся эта история про упряжку и все прочее правда?
— Конечно, с самого начала, — ответил Дэн. — Пошли посмотрим, как отец ошибается в своих суждениях.
Предвкушая удовольствие, они вошли в рубку как раз тогда, когда Чейн сказал:
— Я рад, что у него такой характер, потому что… это мой сын.
У Диско отвисла челюсть — Длинный Джек потом клялся, что он слышал, как она щелкнула, — и он поочередно с изумлением переводил взгляд с мужчины на женщину.
— Четыре дня назад я получил его телеграмму в Сан-Диего, и мы приехали.
— В собственном вагоне? — спросил Дэн. — А ведь он говорил про это.
— Да, конечно.
Дэн посмотрел на своего отца, весьма неуважительно подмигивая и кривляясь при этом.
— А еще он рассказывал, что у него есть собственная упряжка с четырьмя пони, — сказал Длинный Джек. — Это тоже правда?
— Возможно, — ответил Чейн. — Верно, мать?
— Да, кажется, когда мы жили в Толедо, у него была такая тележка.
Длинный Джек присвистнул.
— Ого, Диско! — только и сказал он.
— Я… ошибся в своих суждениях… больше, чем рыбаки из Марблхед, — произнес Диско с натугой, будто слова вытаскивали из него лебедкой. — И не боюсь признаться вам, мистер Чейн, что считал мальчишку помешанным. Он чудно говорил о деньгах.
— Он мне рассказывал.
— А что еще он вам говорил?.. Потому как я раз здорово его стукнул. — Он бросил тревожный взгляд на миссис Чейн.
— О да, — ответил Чейн. — И пожалуй, это очень пошло ему на пользу.
— Я решил, что так надо, иначе никогда бы не сделал этого. Не думайте, что на этом судне плохо обращаются с юнгами.
— Я и не думаю, мистер Троп.