И роботы вернулись на базу и стали ждать, когда гарсониане кончат собирать урожай. Наконец те кончили, и Шеридан посоветовал роботам не предпринимать ничего еще в течение нескольких дней, чтобы дать гарсонианам возможность вернуться к их повседневным делам.
Тогда они отправились к гарсонианам снова, и на этот раз на одном из грузолетов вместе с Абрахамом и Гидеоном полетел Шеридан.
Деревня, куда они прибыли, нежилась в лучах солнца, безмолвная и ленивая. Не видно и не слышно было никого живого.
Абрахам посадил грузолет на площадь, и все втроем они сошли с него.
Площадь была пуста, и вокруг царило молчание — глубокое, гробовое.
Шеридан почувствовал, как по спине побежали мурашки, ибо в этом безмолвии таилась какая-то скрытая неестественная угроза.
— Может, они устроили засаду? — вслух подумал Гидеон.
— Не думаю, — сказал Абрахам. — По складу характера гарсониане миролюбивы.
Настороженные, они пересекли площадь и медленно двинулись вдоль одной из улиц.
По-прежнему не видно было ни души.
И что было еще более удивительным, двери некоторых домов были распахнуты настежь. Окна, казалось, следили за пришельцами слепыми глазами, и занавесок из пестрой домотканой ткани в них больше не было.
— Быть может, — предположил Гидеон, — они ушли на какой-нибудь праздник урожая или что-то в этом роде.
— Они бы не оставили дверей открытыми настежь ни на один день, — заявил Абрахам. — Я прожил бок о бок с ними не одну неделю и хорошо их изучил. Я знаю, как бы они поступили: они бы тщательно закрыли двери и еще проверили, хорошо ли те закрыты.
— Может, ветер?..
— Исключено, — твердо стоял на своем Абрахам. — Одну дверь — мог. Но я отсюда вижу четыре открытых двери.
— Надо, чтобы кто-нибудь посмотрел, — сказал Шеридан. — Да, пожалуй, я сам.
Он свернул в калитку перед домом, одна из дверей которого была распахнута, и медленно пошел по дорожке. У порога он остановился и заглянул внутрь. В комнате было пусто. Он перешагнул порог и пошел из комнаты в комнату, и все они оказались пусты — не было не только жителей дома, но и вообще ничего. Ни мебели, ни орудий труда, ни домашней утвари. Не было никакой одежды. Не было ничего. Дом был мертв, гол и пуст — рухлядь, за ненадобностью брошенная его обитателями.
Шеридан почувствовал, как в душу ему закрадывается чувство вины. А что, если прогнали их мы? Что, если своими домогательствами мы довели их до того, что они решили бежать, лишь бы больше нас не видеть?
Но это же смешно, подумал он. Для этого невероятного, массового исхода должна быть какая-то другая причина.
Он вернулся назад. Абрахам и Гидеон зашли в другие дома. Всюду было пусто.
ebooksa