— Да, да, Татьяна Петровна, мы в курсе дела и постараемся помочь. Вам заказан номер в гостинице «Спартак», она на Дерибасовской, в самом центре города, почти рядом с Театром оперы и балета. А неподалеку наш Приморский бульвар с знаменитой Потемкинской лестницей…
— Спасибо, товарищ полковник! — благодарит Татьяна. — Я уже бывала в Одессе и знаю все ее достопримечательности.
— Жаль, я хотел напроситься к вам в гиды.
— Так в чем же дело — вот мы и поговорим обо всем на свежем воздухе, если только вы серьезно…
— Серьезно, серьезно, уважаемая Татьяна Петровна! Приказывайте, когда за вами зайти? В гостиницу вас отвезут на моей машине.
— Ну, тогда я через полчаса буду готова.
Спустя полчаса в дверь гостиничной комнаты Груниной раздается стук.
— Войдите, — отзывается Татьяна.
— Прибыл в ваше распоряжение, Татьяна Петровна! — прикладывает руку к козырьку фуражки полковник Корецкий.
— Вы пунктуальны, товарищ полковник…
— Антон Антонович.
— Хорошо, Антон Антонович. И раз уж вы зашли, давайте поговорим о деле здесь.
— Как хотите, — снимает фуражку полковник. — А когда стемнеет, я покажу вам вечернюю Одессу.
— Не возражаю. Так вот, вам что-нибудь известно о магистре Травицком? Или он теперь доктор богословия?
— Наверное, скоро присвоят. У нас он числится правонарушителем…
— Опять попытался с кем-нибудь пообщаться?
— Да, пытался. На сей раз, правда, не со всевышним, а с одним туристом из ФРГ. Несколько лет назад на контрольно-пропускном пункте у этого туриста в тайнике автомашины были обнаружены сочинения русских философов-идеалистов, находящихся в эмиграции. В своих «трудах» они с религиозно-философских позиций пытались опровергнуть идеи научного коммунизма. И вот он появляется снова, на этот раз всего с одной книгой. В ней собраны высказывания крупнейших западных ученых о религии.
— Эту книгу он тоже тайком провез?
— Нет, вполне легально. Ему известно, что никому из иностранных туристов не запрещается привозить религиозные книги для личного пользования. Правда, он хорошо знает, что имеются в виду главным образом Евангелие, Библия, Коран и различные молитвенники, но к нему не стали придираться.
— А Травицкий тут при чем?