— Я села у окна!
— Тут не жарко!
А снизу на них растерянно смотрели матери, то ли радуясь за детей, то ли горюя — не поймешь.
— Береги себя, береги! — как заклинание твердила каждая.
— Не беспокойся, мамочка! — кричали сверху.
Сандра отчетливо вдруг представила себе, как на каком-нибудь перегоне под Лугой на эти игрушечные деревянные вагончики налетают двухмоторные «мессершмитты» и безнаказанно, словно забавляясь, расстреливают их из пулеметов. Звон стекла, брызги белой щепы. Пули пронзают дощатые стенки вагонов, как бумагу. И отчаянный крик: «Мама, мамочка!» А самолеты, сделав разворот, забрасывают эшелон бомбами. Горят вагоны и падают под откос, и все рвется зов. «Мама, мамочка!..»
Сандра, наверное, изменилась в лице, потому что Анна Петровна, взглянув на нее, испуганно спросила:
— Что с тобой?
— Голова закружилась. От жары. Сейчас пройдет.
— Сандра Николаевна, я вам подарок оставил, на вашем столе! — по пояс свесившись из окна, закричал Сережа.
— Какой подарок, Сережа?
— Роман «Прыжок в ничто» Беляева. У вас же завтра день рождения!
«Прыжок в ничто»!.. И Сережу, и Катечку, и всех ребятишек она отпускает прямиком под бомбы и гусеницы! Надо что-то предпринять — пусть хоть один шанс из тысячи!..
— Анна Петровна, извините, отойду в тень, — сказала Сандра и, миновав кольцо провожающих, поспешила к первым вагонам.
Начальник эшелона должен быть где-то там. Надо скорее его отыскать. Что она скажет — она не знала. Но понимала: только он может задержать отправку эшелона.
Она уже не шла — бежала, спрашивая:
— Где штабной вагон?
— Дальше, дальше, — говорили ей.
Поздно, не успеть. Сандра остановилась. Взгляд упал на большой ящик. Он лежал позади толпы, стоящей около вагона. Вскочила на него и звонко закричала:
— Товарищи!